Я — изысканность русской медлительной речи…
К. Бальмонт
Бальмонту суждено было стать одним из значительных представителей нового символического искусства в России. Однако у него была своя позиция понимания символизма как поэзии, которая, помимо конкретного смысла, имеет содержание скрытое, выражаемое с помощью намеков, настроения, музыкального звучания. Из всех символистов Бальмонт наиболее последовательно разрабатывал импрессионизм — поэзию впечатлений. Его поэтический мир — это мир мимолетных тончайших наблюдений, по-детски хрупких чувствований. Мне, как читателю, нравится его детскость. В этом есть чистота:
Я не знаю мудрости, годной для других,
Только мимолетности я влагаю в стих.
В каждой мимолетности вижу я миры,
Полные изменчивой, радулсной игры.
Думается, в этих стихах — поэтическая программа Бальмонта. Его лирический герой — вечно юный, вечно вольный, живущий в «ненасытной тревоге» «владыка» собственного «несказанного» мира. Его явно повышенное внимание к звуковой форме я ощутил в стихах «Камыши», «Воспоминание о вечере в Амстердаме». Это даст ему право заявить:
Я — изысканность русской медлительной речи,
Предо мною другие поэты — предтечи,
Я впервые открыл в этой речи уклоны,
Перепевные, гневные, нежные звоны.
Предтечами самого Бальмонта были и Жуковский, и Шелли, и Эдгар По.
Как у всякого настоящего поэта, у Бальмонта были свои особенно любимые стихии. Во-первых — огонь. Именно с огнем поэт связывал идеал Красоты, Гармонии, Творчества. Один из своих лучших сборников стихов он назвал «Будем как солнце» и включил в него восторженный «Гимн Огню»:
Огонь очистительный,
Огонь роковой,
Красивый, властительный,
Блестящий, живой!
Другая его любимая стихия — вода. Она прочно соединяется в поэтической системе Бальмонта с таинственной силой любви. Его обвиняли в крайнем эротизме, но он отвечал так:
Чем хочешь будь: будь добрый, злой,
Но будь же честен за игрой,
Явись — самим собой.
Наивная и привлекательная тональность лирики Бальмонта, его возвышенное отношение к природе и к человеческой жизни — все это принесло его книгам «Будем как солнце» и «Только любовь» настоящую славу в России. О его творчестве тепло отзывались А. Чехов, М. Горький, И. Анненский, А. Блок. Горький писал: «Дьявольски интересен и талантлив. Настраиваю его на демократический лад».
Перед революцией Бальмонт выпускает еще два сильных сборника: «Ясень» и «Сонеты солнца, меда и луны». В них он стремился проникнуть воображением в тайны мироздания. Он призывал: «Люди Солнце разлюбили, надо Солнцу их вернуть». Но вскоре душа поэта издает горестный стон:
Возьми меня, развей, как снег метельный,
Мой дух, считая зимы, поседел,
Мой дух пропел весь полдень свой свирельный.
Поэт находит себя в небольших произведениях, написанных в форме сонета: «Скажите вы», «Звездные звуки», «Сонеты солнца». Это блестящие, полные изящества лирические миниатюры.
Насилие революции, естественно, испугало детскую душу Бальмонта. Он оказывается в эмиграции. Долго не пишет, но в конце концов Париж растопил его тоску: своим дождем он напомнил Бальмонту детство, и вот родилось стихотворение «Ночной дождь»:
Я вспоминал. Младенческие годы.
Деревья, где родился я и рос.
Мой старый сад. Речонки малой воды,
В огнях цветов береговой откос.
Россия навсегда осталась в дали пространства, но всегда жила в его сердце:
Узнай все страны в мире,
Измерь пути морские,
Но нет вольней и шире,
Но нет нежней — России.
Словно заклинание поэт повторял эти строки до конца своих дней.
В историю литературы Бальмонт вошел как один из видных поэтов символизма, с которым связан расцвет русской поэзии на рубеже XIX—XX столетий, ее Серебряный век.