У меня никогда не было собственной собаки. Живем в городе, квартира невелика, бюджет ограничен и лень менять свои привычки, подстраиваясь под собачий «прогулочный» режим… В детстве я о собаке мечтала. Просила купить щеночка или взять хоть с улицы, любого. Готова была ухаживать, дарить любовь и время. Родители все обещали: «Вот подрастешь…», «Вот пойдешь в пятый класс…». Прошел и 5-й, и 6-й, потом уже я подросла и поняла, что собаку в дом никто никогда не пустит. Договорились на кошках. С тех пор осталась у меня некая двойственность в отношении «лучших друзей человека». Я безмерно их уважаю, ценю и отдаю должное памяти, верности, способностям учиться, чудесам дрессировки и пр. Но от недостатка собачьего общения в детстве теперь есть страх, опаска, недоверие. Зубы — острые, ноги — быстрые, а сила! И очень громко лают. А я не люблю, когда слишком громко. И вот пришлось мне прочитать рассказ Леонида Андреева «Кусака». Дополнить им собственную копилку собачьих литературных историй: «Каштанка», «Му-му», «Белый Бим черное ухо»… Ни одна из них не заканчивается полным и безусловным хэппи-эндом, заметьте! Кажется, существам этим, столь доверчивым и добродушным от природы, на роду написано страдать, разочаровываться, пребывать в одиночестве и непонимании.
Несчастная эта Кусака, честно слово, довела меня до слез. Ничего особенного в тексте рассказа нет. Никто животное не увечил, химических опытов на нем не проводил и шаурму из его нежного мясца не готовил. Подумаешь, камнем швырнули, подумаешь, легонько по пузу туфлей ударили! Подобные явления мы, «цивилизованные» люди и «продвинутые» граждане ежедневно и на каждом шагу видим! Но автор, не рассыпая перед публикой бисер и не стараясь на жалость надавить, обычные слова используя, описывает собачий сиротский внутренний мир. Каков этот «мир»? Чем живет грязная, нечесаная, голодная, «ничья» Кусака? Рыщет по поселку в поисках корки хлеба, забивается в щели и подполы на ночлег, спасается от «шутников», коих в деревне, за неимением культуры и развлечений, немало. Жаждет тепла, телесного и душевного. Мечтает, но одновременно и страшится узнать: что такое ласка, забота, любовь? Сама-то она никого не любит. И уж, тем более, никто не любит её. И вот, сначала, она находит дом.
В кавычках: «дом», потому что пустой, «ничей», как и сама собака, темный и тихий. Но нестрашный, даже наоборот. Его можно охранять, притворяясь, что он — твой. И от этого пребывать в гордости, самодостаточности, даже некотором высокомерии по отношению в «бродягам». Потом находятся и «хозяева». Дальнейшее предсказуемо, банально, «скучно». Насколько скучным могут быть боль и страдания живого существа, хотя бы и собаки. Дачники были милы и добры, они не стали обижать забитую озлобившуюся дворняжку. Наоборот — подкормили, приласкали, приручили даже. Тем больнее ей было вновь остаться одной, брошенной, как драный башмак. Это лично мое мнение, оно обсуждаемо и спорно, но: лучше бы они сразу, в первый же день её пристрелили. Не так было бы больно.