Михаил Зощенко, автор многочисленных повестей, пьес, киносценариев, был невероятно любим читателями. Но подлин¬ную славу ему принесли маленькие юмористические рассказы, которые он публиковал в самых различных журналах и газе¬тах — в «Литературной неделе», «Известиях», «Огоньке», «Кро¬кодиле» и многих других.
Юмористические рассказы Зощенко входили в различные его книги. В новых сочетаниях они каждый раз заставляли по- новому взглянуть на себя: иногда они представали как цикл рас¬сказов о темноте и невежестве, а порой — как рассказы о мелких приобретателях. Зачастую речь в них шла о тех, кто остался за бортом истории. Но всегда они воспринимались как рассказы резко сатирические.
Прошли годы, изменились бытовые условия нашей жизни, но почему-то даже отсутствие тех многочисленных деталей быта, в которых существовали персонажи рассказов, не ослабило силы сатиры Зощенко. Просто раньше страшные и отвратительные детали быта воспринимались лишь как шарж, а сегодня они приобрели черты гротеска, фантасмагории.
То же произошло и с героями рассказов Зощенко: современ¬ному читателю они могут показаться нереальными, насквозь придуманными. Однако Зощенко, с его острым чувством спра¬ведливости и ненависти к воинствующему мещанству, никогда не отходил от реального видения мира.
Кто же сатирический герой Зощенко? Каково его место в современном обществе? Кто является объектом издевки, злой иронии, презрительного смеха?
Даже на примере нескольких рассказов можно определить объекты сатиры писателя. В «Тяжелых временах» главным ге¬роем является темный, невежественный человек, с диким, пер¬вобытным представлением о свободе и правах. Когда ему не позволяют завести в магазин лошадь, которой нужно непремен¬но примерить хомут, он сетует: «Ну и времечко. Лошадь в лавку не допущают… А давеча мы с ней в пивной сидели — и хоть бы хны. Слова никто не сказал. Заведывающий даже лично смеялся искренно… Ну и времечко».
Родственный ему персонаж встречается в рассказе «Точка зрения». Это — Егорка, который на вопрос о том, много ли «баб- то сознательных», заявляет, что таковых «маловато вообще». Вернее, он вспомнил одну: «Да и та неизвестно как… Может, кончится». Самой сознательной оказывается женщина, которая по совету какого-то знахаря приняла шесть неведомых пилюль и теперь находится при смерти.
В рассказе «Столичная штучка» главный персонаж, Лешка Коновалов, — вор, выдающий себя за бывалого человека. На собрании в деревне его посчитали достойной кандидатурой на должность председателя: ведь он только что приехал из горо¬да («…два года в городе терся»). Все его принимают за этакую «столичную штучку» — никто не знает, что он там делал. Од¬нако монолог Лешки выдает его с головой: «Говорить можно… Отчего ето не говорить, когда я все знаю… Декрет знаю или какое там распоряжение и примечание. Или, например, ко¬декс… Все ето знаю. Два года, может, терся… Бывало, сижу в камере, а к тебе бегут. Разъясни, дескать, Леша, какое ето при¬мечание и декрет».
Интересно, что не только Леша, два года отсидевший в Кре¬стах, но и многие другие герои рассказов Зощенко пребывают в полной уверенности, что они знают абсолютно все и обо всем могут судить. Дикость, мракобесие, примитивность, какое-то воинствующее невежество — таковы их основные черты.
Однако основным объектом сатиры Зощенко стало явление, которое, с его точки зрения, представляло наибольшую опас¬ность для общества. Это вопиющее, торжествующее мещанство. Оно предстает в творчестве Зощенко в таком неприглядном виде, что читатель ясно ощущает необходимость немедленной борьбы с этим явлением. Зощенко показывает его всесторонне: и с экономической стороны, и с точки зрения морали, и даже с позиции нехитрой мещанской философии.
Истинный герой Зощенко во всей красе предстает перед нами в рассказе «Жених». Это Егорка Басов, которого настигла боль¬шая беда: у него умерла жена. Да как не вовремя! «Время было, конечно, горячее — тут и косить, тут и носить, и хлеб собирать». Какие же слова слышит от него жена перед смертью? «Ну… спа¬сибо, Катерина Васильевна, без ножа вы меня режете. Не вовре¬мя помирать решили. Потерпите… до осени, а осенью помирай¬те». Только жена умерла, Егорка отправился свататься к другой женщине. И что же, опять осечка! Выясняется, что женщина эта хромая, а значит, хозяйка неполноценная. И он везет ее обрат¬но, но не довозит до дома, а скидывает ее имущество где-то на полпути. Главный герой рассказа — не просто задавленный ни¬щетой и нуждой человек. Это человек с психологией откровен¬ного негодяя. Он начисто лишен элементарных человеческих качеств и примитивен до последней степени. Черты мещанина в этом образе возведены до вселенского масштаба.
А вот рассказ на философскую тему: он называется «Счас¬тье». Героя спрашивают, было ли в его жизни счастье. Не каж¬дому удастся ответить на этот вопрос. Но Иван Фомич Тестов точно знает, что в его жизни «обязательно счастье было». В чем же оно заключалось? А в том, что Ивану Фомичу удалось за большую цену вставить зеркальное стекло в трактире и пропить полученные деньги. И не только! Он даже «покупки, кроме того, сделал: купил серебряное кольцо и теплые стельки». Серебря¬ное кольцо — это явно дань эстетике. Видимо, от пресыщеннос¬ти — невозможно же все пропить и проесть. Герой не знает, боль¬шое это счастье или маленькое, но уверен, что именно — счастье, и оно ему «на всю жизнь запомнилось».
«Актер» — рассказ о любительском спектакле, где актеры, ра¬зыгрывая сцену ограбления купца, на самом деле стянули у сво¬его собрата бумажник. Сцена получилась очень правдоподобная, а обыск ничего не дал: «Деньги так и сгинули. Как сгорели. Вы говорите — искусство? Знаем! Играли!» Здесь уже персонаж су¬дит об искусстве, в котором видит лишь обман, надувательство и подлость. Заключительная реплика героя — пошляка и тупи¬цы — относится к искусству «вообще», так же как в рассказе «Счастье» показано отношение главного персонажа к счастью «вообще».
В рассказе «Богатая жизнь» кустарь-переплетчик выигрыва¬ет по золотому займу пять тысяч. По идее, на него неожиданно свалилось «счастье», как на Ивана Фомича Тестова. Но если тот сполна «насладился» подарком судьбы, то в данном случае день¬ги вносят разлад в семью главного героя. Происходит ссора с родственниками, сам хозяин боится выйти со двора — дрова сто¬рожит, а его жена пристрастилась играть в лото. И тем не менее кустарь мечтает: «А чего это самое… Розыгрыш-то новый скоро ли будет? Тысчонку бы мне, этово, неплохо выиграть для ров¬ного счета…» Такова участь ограниченного и мелочного челове¬ка — мечтать о том, что все равно не принесет радости, и даже не догадываться — почему.
О рассказах Зощенко можно писать бесконечно, так же как и перечитывать их, всякий раз наслаждаясь меткостью и остротой каждой фразы. Среди его героев легко встретить и невежествен¬ных болтунов-демагогов, считающих себя хранителями какой-то идеологии, и «ценителей искусства», требующих, как правило, вернуть им деньги за билет, а главное, бесконечных, неистреби¬мых и всепобеждающих «махровых» мещан. Я хочу закончить свое сочинение словами самого писателя, настолько точными, что добавить к ним нечего: «Я пишу о мещанстве. Да, у нас нет мещан¬ства как класса, но я по большей части делаю собирательный тип. В каждом из нас имеются те или иные черты и мещанина, и соб¬ственника, и стяжателя. Я соединяю эти характерные, часто за¬тушеванные черты в одном герое, и тогда этот герой становится нам знакомым и где-то виденным. Я пишу о мещанстве и пола¬гаю, что этого материала хватит еще на мою жизнь».
