Город в произведениях А.Блока всегда разный, он опьяняет и прельщает “электрическими снами наяву”, ужасает трущобами, испражнениями фабрик. Стихия города, символом которого является “влекущая”, “пугающая”, “страшная” и “прекрасная” Незнакомка в период между двумя революциями, вы теснила из его творчества Прекрасную Даму. Влияние в этот период на его творчество поэзии Валерия Брюсова не сказалось в отражении города. Если у Брюсова город-гигант, аполог современной техники “властно царствует” над миром, то бло-ковский город подобзн “пузатому пауку”, “пьяному мертвецу”, “черному аду”. Это убежище бездомных и несчастных. И царствует там демон.
Я гляжу на тебя.
Каждый демон во мне
Притаился, глядит,
Каждый демон в тебе сторожит,
Притаясь в грозовой тишине…
И вздымается жадная грудь…
Этих демонов страшных вспугнуть?
Исчезают обращения к высокопарной стилистике стихов о Прекрасной Даме, полных исторических и мифологических сравнений; словарь ресторанов и кабаков появляется все настойчивее:
Пускай я умру под забором, как пес,
Пусть жизнь меня в землю втоптала,
Я верю: то Бог меня снегом занес,
То вьюга меня целовала!
И вот “Аврора” изволила дать залп, и Блок покинул пространство “хрустального тумана” и “невиданного сна”. Вместо надуманных мертвецов, призраков и демонов на улицы города вышли вполне реальные люди в бушлатах или гимнастерка*.’ Они прошли по городу “революцьонным шагом”, и у них в руках были не отравленные кинжалы, а “винтовочки стальные”. Город окончательно вымер и затих.
Запирайте етажи, Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба — Гуляет нынче голытьба.
Начало поэмы “Двенадцать” вводит читателя в обстановку Петербурга конца 1917 года. Приметы бурной революционной эпохи воплотились в таких выразительных деталях, как огромный плакат “Вся власть Учредительному собранию!”, оп лакивающая Россию “барыня в каракуле”, злобно шипящий “писатель, вития”, отдельные, отрывочные реплики, как бы доносящиеся до читателя.
С первых строк второй главки перед нами возникает слитный образ:
Гуляет ветер, порхает снег,
Идут двенадцать человек.
Единый образ двенадцати освещается автором с разных сторон. Герои — представители низов общества, тот городской слой, который сосредоточил в себе огромный запас ненависти к “верхам”. “Святая злоба” владеет ими, становясь чувством высоким и значительным. Решая для себя проблему революции, Блок в то же время как бы напоминает героям об их высокой миссии, о том, что они провозвестники нового мира. Так логически подготавливается финал поэмы. Ведь Блок не просто ведет красногвардейцев-апостолов по своему родному городу через двенадцать глав из старого мира к новому, он еще показывает процесс их преображения. Среди двенадцати только Петруха назван по имени, остальные одиннадцать даны в виде нерасчленимого образа массы. Это одновременно и апостолы революции, и широкое символическое воплощение низов общества. Какова же цель этого движения? Каков исход?
Об этом узнают потомки, наследники Ленинграда, которому более чем через полвека суждено вновь стать Петербургом.
