Вы находитесь: Главная страница> Булгаков Михаил> Образ города в одном из произведений русской литературы XX века. (По повести Булгакова "Собачье сердце")

Сочинение на тему «Образ города в одном из произведений русской литературы XX века. (По повести Булгакова «Собачье сердце»)»

М.А Булгаков — великий русский сатирик, создавший в своих почти сказочных произведениях до чрезвычайности меткий и реалистический тип той действительности, которая появилась в послереволюционной России. Так, в романе «Дни Турбиных» и в ранних повествованиях мы узнаем человека, очутившегося в вихре революционных изменений, а в повести «Собачье сердце» уносимся в Москву 30-х годов, роман же «Мастер и Маргарита» живописует также Москву 30-х годов. Новейшая реальность изображена в гротесковой форме, однако как раз это и позволяет писателю оголить все те несуразицы и противоречия, которые он испытывал кругом себя в жизни.

Следовательно, область действия повести «Собачье сердце» — Москва, период —1924 год. База повествования — внутренний монолог Шарика, вечно голодного, горемычного уличного пса. Он очень неглуп, по-своему оценивает жизнь улицы, быт, нравы, характеры Москвы времён нэпа с ее многочисленными магазинами, чайными, трактирами на Мясницкой «с опилками на полу, злыми приказчиками, которые ненавидят собак», «где играли на гармошке и пахло сосисками». Весь продрогший, голодный пёс наблюдает жизнь улицы и делает умозаключения: «Дворники из всех пролетариев самая гнусная мразь». Повар попадается разный. Например, «покойный Влас с Пречистенки. Скольким жизнь спас». Он сочувствует бедной барышне-машинистке, замёрзшей, «бегущей в подворотню в любовниковых фильдеперсовых чулках». «Ей и на кинематограф не хватает, на службе с неё вычли, тухлятиной в столовой накормили, да половину её столовских сорока копеек завхоз украл…» В своих мыслях-представлениях Шарик противопоставляет бедной девушке образ торжествующего хама — нового хозяина жизни: «Я теперь председатель, и сколько ни накраду — все на женское тело, на раковые шейки, на АбрауДюрсо». «Жаль мне её, жаль. А самого себя мне ещё больше жаль», — сетует Шарик.

Другой полюс повести — профессор Преображенский, который пришёл в булгаковскую повесть с Пречистенки, где издавна селилась потомственная интеллигенция. Недавний москвич, Булгаков этот район знал и любил. Сам он поселился в Обуховом (Чистом) переулке, здесь написаны «Роковые яйца» и «Собачье сердце». Здесь жили люди, близкие по духу и по культуре.

Прототипом профессора Филиппа Филипповича Преображенского считают родственника Булгакова по матери, профессора Н.М Покровского. Но, в сущности, в нем отразились тип мышления и лучшие черты того слоя русской интеллигенции, который в окружении Булгакова назывался «пречистенской». Булгаков уважительно и любовно относился к своему герою-ученому.

Профессор Преображенский — воплощение уходящей русской культуры, культуры духа, аристократизма. Но вот ирония времени: гордый и величественный Филипп Филиппович, который так и сыплет старинными афоризмами, светило московской генетики, гениальный хирург, занимается прибыльными операциями по омоложению стареющих дам и бойких старцев. Беспощаден авторский сарказм в отношении процветающих нэпманов и бывших пролетариев: они дорвались до власти и денег и предаются разврату, думая лишь о теле, а не о душе.

Итак, Преображенский видит Москву глазами потомственного интеллигента. Его возмущает, что с лестниц пришлось убрать ковры, потому что по этим лестницам начали ходить люди в грязных калошах, а водку нельзя больше покупать в магазине, потому что «бог их знает, чего они туда плеснули». Но самое главное — он не понимает, почему все в Москве говорят о разрухе, а при этом лишь поют революционные песни да смотрят, как бы сделать плохо тому, кто живет лучше. Ему не нравятся бескультурье, грязь, разруха, агрессивное хамство, самодовольство новых хозяев жизни. «Это — мираж, дым, фикция» — так оценивает профессор новую Москву.

В связи с профессором в повести начинает звучать одна из ведущих, сквозных тем творчества Булгакова — тема Дома как средоточия человеческой жизни. Большевики изничтожили Дом как основу семьи, как основу общества, повсюду идёт яростная борьба за жилплощадь, за квадратные метры. Может быть, поэтому в булгаковских повестях и пьесах устойчивая сатирическая фигура — председатель домкома? Он, преддомкома, — истинный центр малого мира, средоточие власти и прошлого, хищного быта. Таким уверенным в своей вседозволенности администратором является в повести «Собачье сердце» Швондер, человек в кожаной тужурке, чёрный человек. Он в сопровождении «товарищей» является к профессору Преображенскому, чтобы изъять у того лишнюю площадь, отобрать две комнаты. Конфликт с непрошеными гостями становится острым: «Вы ненавистник пролетариата!» — гордо сказала женщина. «Да, я не люблю пролетариата», — печально согласился Филипп Филиппович».

И вот, наконец, происходит главное событие повести: профессору удаётся пересадить собаке гипофиз человека. В результате сложнейшей операции появилось безобразное, примитивное существо-нелюдь, целиком унаследовавшее пролетарскую сущность своего «предка», пьяницы Клима Чугункина. Безобидный Шарик превращается в человека с улицы. Первые произнесённые им слова были руганью, первое отчетливое слово — «буржуи». А потом — слова уличные: «не толкайся!», «подлец», «слезай с подножки» и т.п. Чудовищный гомункулус, человек с собачьим нравом, «основой» которого был люмпен — пролетарий Клим Чугункин, чувствует себя хозяином жизни, он нагл, чванлив, агрессивен. Усмешка жизни в том, что, едва встав на задние конечности, Шариков готов утеснить, загнать в угол породившего его «папашу» — профессора. Это человекообразное существо требует от профессора документ о проживании, и Шариков уверен, что в этом ему поможет домком, который «интересы защищает».

«— Чьи интересы, позвольте осведомиться?

— Известно чьи — трудового элемента.

Филипп Филиппович выкатил глаза.

— Почему же вы — труженик?

— Да уж известно, не нэпман».

Шариков наглеет с каждым днём. К тому же он находит союзника — теоретика Швондера. Именно он, Швондер, требует выдачи документа Шарикову, утверждая, что документ — самая важная вещь на свете. Формализм и бюрократия того времени преследуют нашу страну и по сей день. Страшно то, что бюрократической системе наука профессора не нужна. Ей ничего не стоит кого угодно назначить человеком, естественно, оформив это соответствующим образом и отразив, как положено, в документах. Люмпен Шариков инстинктивно «учуял» главное кредо новых хозяев жизни, всех Шариковых: грабь, воруй, растаскивай всё созданное, а также главный принцип создавшегося «социалистического» общества — всеобщая уравниловка, называемая равенством. К чему это привело — общеизвестно. Последний, заключительный аккорд шариковской деятельности — донос-пасквиль на профессора Преображенского.

Стоит заметить, как уже в то время, в 20е годы, донос превращается в одну из баз социалистического мира. И замученный профессор восстанавливает милую псину, не вынеся соседства с Шариковым. Означает ли данный поворот событий, что профессору Преображенскому удалось уберечь себя от всего страшного и ужасающего, что имело место быть в Москве? Выходит, Москва 20-х годов в произведении Булгакова «Собачье сердце» — город отходящей в небытие русской культуры, город враждебно настроенных рабочих, бескультурья, похабности, грязи и непристойности.