План
I. Неоднозначность толкования поэмы Блока «Двенадцать».
II. Вперед, к туманной цели!
1. Где же враг?
2. «Неугомонный не дремлет враг!».
3. Образ Христа: богохульство или буржуазный предрассудок?
4. Новые «апостолы».
III. Право каждого читателя на свой вывод.
Сложно найти более загадочную концовку и без того непростой поэмы, чем финальная сцена «Двенадцати». Если само это произведение толковали, как хотели, в зависимости от идеологии, — кто как гимн революции, кто как ее критику — то финал поэмы стал загадкой: как для прокоммунистических литературных критиков, так и для противников революции — и даже для современного читателя.
Вдаль идут державным шагом…
– Кто еще там? Выходи!
Это — ветер с красным флагом
Разыгрался впереди…
Такими словами начинается финальная часть поэмы. Революционеры идут вперед, к своей туманной цели, и всюду им мерещится тот загадочный недремлющий враг, на которого кипит «черная злоба, святая злоба». Только почему он не показывается? «Только нищий пес голодный//Ковыляет позади…». Где же враг? В кого стреляют большевики? Почему единственная попавшая в цель пуля убила не коварного врага, а простую девку Катьку?
А может, она и такие, как она, простые люди, в предчувствии беды спрятавшиеся по домам, оставив пустынными улицы, — может, это и есть тот враг?! Революционеры создали для себя образ цели — «неугомонного врага», и готовы без колебаний стрелять в него, а то, что пули летят в обычных, таких же, как они, людей, соотечественников, — этого они не понимают.
…Так идут державным шагом –
Позади — голодный пес,
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди — Исус Христос.
«Красные», уверенные, что «Двенадцать» воспевает революцию, натыкались на неожиданное «впереди — Исус Христос», недоумевая, к чему здесь этот буржуазный предрассудок. Противники революции, читая эту фразу, скорее всего, негодовали, обвиняя автора в богохульстве. Ведь как может Христос идти впереди с кровавым флагом, предводительствуя кровопролитной, безбожнической резне?
Что еще более усложняет загадку, так это неоднократное упоминание автором в поэме отречения от Бога «новыми апостолами»: «Свобода, свобода,//Эх, эх, без креста!» или же в другом месте:
… И идут без имени святого
Все двенадцать — вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль…
А также:
– Ох, пурга какая, спасе!
– Петька! Эй, не завирайся!
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
И вдруг — Тот, Чье имя насильно стирается из речи людской, Тот, о Ком стыдно даже думать материалисту большевику, внезапно появляется впереди идущих к своей новой цели патрульных апостолов. Что это за авторская прихоть?
Символист Блок оставил право каждому читателю сделать свой вывод. И на мой взгляд, образ Христа в финале поэмы означает грядущие муки и испытания страны, но и неминуемое избавление, просветление, воскрешение. Блок учит нас воспринимать стихотворения не только и не столько умом, сколько сердцем, и мое сердце подсказывает, что именно такой смысл вложил автор в образ Христа.