В романе «Отцы и дети», написанном в начале 60-х годов XIX века, в период подготовки и проведения крестьянской реформы в России, Тургенев поставил злободневные вопросы, волновавшие общество. К этому времени дворянство уже утрачивает свою ведущую роль в общественной жизни страны и на передний план выходит новая социальная сила — разночинная интеллигенция. Не случайно главное место в романе отводится историческому спору либералов и демократов. В связи с этим основной формой выявления характеров героев, их взглядов и убеждений, их внутреннего мира, индивидуальных черт становится диалог (спор «отцов» и «детей»). При этом язык персонажей и язык автора активно взаимодействуют.
Строй речи разночинца Базарова резко противопоставляется строю речи помещиков Кирсановых, и главным образом не лексикой, не подбором слов, а манерой высказывания. Базаров говорит резко, кратко, ясно, точно, образно, категорично и остроумно, что соответствует его характеру (прямота, чувство человеческого достоинства, независимость поведения, воля, вера в себя и свое дело). Кирсановы говорят с изысканной вежливостью, многословно, манерно. Например, Павел Петрович произносит пространную речь о величии аристократов, а Базаров лишь ограничивается замечанием: «дрянь, аристократишко». На вопрос Павла Кирсанова: «Не так же ли вы болтаете, как все?» — отвечает: «Чем другим, а этим грехом не грешны». Краткость речи разночинца-демократа свидетельствует о его постоянной готовности быстро переходить от слова к действию. «Нечего делать! — сказал наконец Базаров. — Взялся за гуж—не говори, что не дюж. Приехали смотреть помещиков, давай их смотреть!» Главный герой смеется над традиционной фразеологией дворянской интеллигенции: «Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы… сколько иностранных… и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны».
В речи Базарова много научных слов, связанных с его занятиями естественными науками, в частности медициной («симптом», «человеческий экземпляр», «опыты», «телесные недуги», латинская терминология), а также политических и философских выражений, указывающих на особенности его мировоззрения («нигилизм», «доктринерство», «община», «парламентаризм»).
Базаров часто использует выразительные оценочные эпитеты, выявляющие его отношение к разным людям: «архаическое явление» (о Павле Петровиче); «славный малый», «божья коровка» (о Николае Петровиче); «баба с мозгом», «тертый калач» (об Одинцовой); «мяконький, либеральный барич» (об Аркадии), «какая хорошенькая» (о Фенечке).
Для языка Базарова характерно органичное взаимодействие литературного языка с лучшими образцами народной лексики, ему близка и понятна разговорная народная интонация, при которой, прежде чем быть произнесенным, взвешивается каждое слово. Герой без нарочитости часто употребляет пословицы и поговорки: «бабушка надвое сказала», «шила в мешке не утаишь», «там хорошо, где нас нет», «мертвый живому не товарищ», «днем с огнем не сыскать». Базаров часто слегка изменяет народные выражения, естественно вводя их в свою речь: «обломаю дел много», «для — ради важности», «дурь из него вся вышла», «бедность, говорят, не порок», «в тихом омуте… ты знаешь…», «у твоего отца, видно, губа не дура», «не богам же, в самом деле, горшки обжигать» и др. О простоте и демократичности героя и в то же время его пренебрежении к утонченной, манерной речи дворян свидетельствуют просторечные, бытовые, подчас грубоватые слова и выражения: «мать у меня такая сердобольная», «черт меня дернул», «нет, это дудки», «коли брюха не отрастил», «барчуки проклятые», «махнем», «плюхнуть», «шлялись», «что за охота», «пора бросить эту ерунду», «княжеское отродье», «слыхали мы эту песню», «вилять хвостом не стану».
Острый ум Базарова, способность строго логически развивать свою мысль, умение обоснованно возражать проявляются в его «собственных» афоризмах, выразительных и метких: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник»; «Настоящий человек тот… которого надобно слушаться или ненавидеть»; «Попал под колесо — туда и дорога»; «Я ничьих мнений не разделяю; я имею свои»; «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта»; «Старая штука смерть, а каждому внове».