В романе «Поднятая целина» М. Шолохов говорит о коренном переустройстве жизни села, о создании колхозов, свое произведение посвящает переломному моменту русской истории. Описываемые им (здесь лучше использовать существительное — писатель, автор, — так как непонятно, к какому слову относится данное местоимение) события, как известно, народом воспринимались необыкновенно тяжело, мучительно. Навязываемая «новая жизнь» у большинства вызывала неприятие, упорное сопротивление. Переживания, сомнения, боль и тревогу простых людей, насколько я вправе судить, Шолохов отобразил удивительно правдоподобно (лучше поставить вводное предложение в начало).
Одна из первых глав романа рисует сцену собрания жителей Гремячего Лога. В любом массовом эпизоде образ толпы — центральный. М. Шолохову, на мой взгляд, он особенно удается. Лексические средства текста, а именно: воссоздание естественной речи казаков — придают достоверность описываемому и в некоторой степени отражают особенности характера, темперамент персонажей. «Отседова», «аль», «окромя», «слухать», «я именно взопреть желаю», «растребушить», «жиз- ня взыграет», «ишо», «гражданы» — все эти словечки и фразы делают художественную речь яркой и необычной, «…битком набился пришедший на собрание народ. Помещение не могло вместить всех. Казаки, бабы и девки густо стояли в коридоре, на крыльце». Во-первых, подчеркивается многочисленность пришедших и, во-вторых, как мне кажется, их непринужденность (необходимо указать, где или в чем подчеркиваются многочисленность и непринужденность; глагол лучше поставить в форму множественного числа).
Несмолкающие разговоры, смех, шутки, постоянное движение — благодаря всему этому создается легкая, веселая атмосфера, автором будто нарочно снимается серьезность обсуждаемого вопроса. «Толпа пахуче дышала подсолнечным маслом семечек, луком, махрой, пшеничной отрыжкой. От девок и молодых баб наносило пряным запахом слежалых в сундуках нарядов, помадой. Глухой пшеничный гул стоял в школе. Да и сами люди шевелились черным кипящим клубом, похожим на отроившийся пчелиный рой». Таким образом, сцене сразу задается оптимистичное, светлое настроение. Тем не менее, данную сцену (неоправданный повтор: сцене — сцену) собрания окаймляют (это слово лучше взять в кавычки) два достаточно тревожных, неспокойных эпизода. Предшествует ей напряженный разговор Разметнова, Давыдова и Нагульнова, на протяжении которого крики и взаимные упреки перемежаются тягостной тишиной. Эта сцена служит очередным авторским подтверждением необходимости проводимых в деревне мер по отношению к кулакам, пусть и жестоким. «Я не обучен! Я… Я… с детишками не обучен воевать!.. На фронте другое дело! там любому шашкой, чем хочешь. <...> Да разве это дело? Я что? Кат, что ли? Или у меня сердце из самородка? У Гаева детей одиннадцать штук! Пришли мы — как они взъюжились, шапку схватывает! На мне ажник волос ворохнулся! Зачали их из куреня выгонять… Ну, тут я глаза зажмурил, ухи заткнул и убег за баз!» — в Разметнове проявляются человеческие качества, сочувствие, милосердие, он решительно отказывается ТАК работать, однако писатель всячески опровергает слова своего героя. Шолохов подчеркивает, что все это было сказано Размет- новым в порыве эмоций («заикаясь, в волнении кричал», «вошел, широко откинув дверь», «лицо, исполненное злой решимости»), под влиянием воспоминаний («Я, может, своего парнишку…»), от неожиданности увиденного, наконец.
К тому же автор «позволяет» Давыдову рассказать о том, как после ссылки отца в Сибирь ради детей его мать вынуждена была идти на панель. «Ты их жалеешь… Жалко тебе их. А они нас жалели? Враги плакали от слез наших детей? Над сиротами убитых плакали?» В упреках Давыдова, вероятно, выражена мысль М. Шолохова (лучше: самого Шолохова). Быть может, через колебания героя (Разметнова) писатель хочет также показать естественность сомнений и нерешительность крестьян. Люди неоднозначно воспринимают идею коллективной жизни, обобществления имущества. Большинство боятся лишиться того немногого, что у них есть, хотят «со стороны поглядеть, какая она в колхозе, жизня, взыграет». «Один больше сработает, другой меньше… Я буду стараться в колхозе, а другой… будет на борозде спать», — опасаются мужики.
Множество различных мнений высказывают они, и, в общем, ощущается их привязанность к прошлому, нежелание что-либо менять, приспосабливаться к новым условиям (Отцы- деды жили…», «Тыиас иесилуй!»). Собрание напоминает многоголосье: речь крестьян прерывается восклицаниями, замечаниями толпы, смехом молодых казаков и девок. «Вы погодите смеяться, может, плакать придется!» — такими словами начинает свою речь Кондрат Майданников.
Конечно, это центральная фигура эпизода, которая противопоставлена автором другим образам. Герой представлен как человек, наиболее объективно рассматривающий идею создания колхоза, сознающий всю сложность и в то же время необходимость осуществляемого. Речь Кондрата Майданникова, на мой взгляд, является кульминационным моментом эпизода, после нее обстановка на собрании накаляется, слышится ругань, казаки начинают драться. Размышления оставшегося наедине с самим собой героя даются после описания собрания и логически завершают эту сцену (вторая граница). «…Как будет в колхозе? Всякий ли почувствует, поймет так, как понял он, что путь туда — единственный, что это — неотвратимо? Что как ни жалко вести и кинуть на общие руки худобу, выросшую вместе с детьми на земляном полу хаты, а надо вести. И подлюку-жалость эту к своему добру надо давить, не давать ей ходу к сердцу…» Кондрат Майданников ни на секунду не сомневается в правильности коллективизации, но опасается он, что не все осознанно вступят в новую жизнь и за общее добро не станут переживать так, как раньше радели за собственное.
Мне кажется, сцена собрания жителей Гремячего Лога занимает достаточно важное место в романе М. Шолохова, поскольку в ней четко выражены две противостоящие друг другу позиции. Демонстрируя соотношение сил казаков, безоговорочно соглашающихся вступить в колхоз и не решающихся сделать этот шаг (на их стороне численное превосходство), автор дает понять, что вскоре оно изменится.
Рецензия. Сочинение полно раскрывает смысл анализируемого эпизода. Заслуживает похвалы пристальное внимание к текстовому материалу, тонкий анализ средств речевой выразительности. Количество цитат можно сократить без ущерба для анализа. Вывод представляется излишне лапидарным.
