Роман-эпопею Михаила Александровича Шолохова «Тихий Дон» я считаю подлинным литературным шедевром 20-го века, симфонией в литературе, что бы там ни нашептывали и ни наговаривали на автора. Как-то получается, что он хорош для всех сразу, коммунистов и антикоммунистов, казаков и иногородних, русских и инородцев. Запад считает его самым правдивым произведением русской литературы наряду с «Доктором Живаго» Бориса Леонидовича Пастернака. Большевики видели в романе высочайшее торжество победы социалистического реализма, «опирающегося на великие традиции и в то же время совершенно обновленного, отвечающего духу 20-го века, его главным тенденциям и запросам», как гласят старые учебники. Белогвардейцы видели непримиримую до конца антикоммунистическую позицию Григория Мелехова. А недоброжелатели Шолохова утверждают, что его роман — беззастенчивый плагиат. Но с подобными утверждениями Шолохов попадает в одну команду с апостолом Марком, Шекспиром, Сервантесом, уже это одно почетно.
Пусть «у войны — не женское лицо», но думаю, что простая лицеистка способна столь же глубоко проникнуть в военную тему, в то, как была осмыслена Шолоховым тема казачества в «Тихом Доне» и в других его произведениях, последовавших за грандиозной эпопеей. Шолохов поражает меня не только силой мастерства, но и прозорливостью исторического мышления. Он раздвигал, обогащал, а в ряде случаев и ломал устаревшие представления не только о казачестве, но и о ходе истории, о формах, способах, средствах ее художественного воспроизведения. Это вообще в духе самого писателя. Мне рассказывал папа, что на 25-м съезде КПСС во время выступления Шолохова отключили трансляцию из Кремлевского дворца. Вот это молодец, старичок!
Для этого нужно обладать не только смелостью, но и силой духа. К тому же силой своего таланта Шолохов в эпопее «Тихий Дон» придал провинциальным историческим событиям, изображенным с предельной конкретностью, такое широкое обобщающее значение, что книга волнует и будет волновать до тех пор, пока будет необходимо вести на нашей планете освободительную борьбу против любого вида угнетения. При этом борьбу за свободу можно понимать как на стороне белоказаков, так и на стороне красноармейцев. Вот что значит полифоничность шолоховского повествования, а вовсе не амбивалентность, как обычно это представляют.
Шолохов — пророк, хотя и не рядится в хитон библейского судии. Народ, его прошлое, его настоящее и будущее, его счастье — тема нелегких раздумий писателя. Опять же, все это и коммунисты, и их противники могут принимать и понимать по-своему. В учебнике пишут, что «Шолохов оценивает жизнь с позиции народной правды». Разве это передает всю суть его творчества? Какой правды? Чьей? Казаков, сражавшихся за свои законные, кровью добытые привилегии, считая эту борьбу справедливой? Или казаков-предателей своих традиций, служивших в рядах Красной Армии? Народ и в жизни, и в романе «Тихий Дон» неоднороден, неодинаковы его роль и судьба различных его слоев, не все одинаково ценно и прекрасно в его традициях. Так сложилась история, что русскому народу переломили хребет и превратили в вырождающееся народонаселение. Но из этого исторического «фарша» рано или поздно выйдет новый народ с новыми традициями и, может быть, с новым языком.
В эпопее Шолохова каждый без труда обнаружит строго исторический подход к народным традициям. Можно проследить четкое отличие органического, исконного от наносного, привнесенного чуждыми идеями «коммунистического братства». Эпопея убеждает также в том, что преодоление «ложной мудрости и уродливых представлений», которые писатель находит и в фольклоре наряду с подлинной мудростью, оказалось только под силу настоящему художнику. Правда жизни оказалось выше чуждой идеологии. Жернова истории все перемелют — мука будет добрая.
Дать однозначную оценку революции нелегко, хотя совершена она была якобы народом и для народа. В это я никогда не поверю своей женской логикой. Надо подбросить большие деньги, чтобы создать «профессиональных революционеров», оплатить демонстрации и забастовки. Революция одержала победу, опираясь на все худшее, что есть в народе. Принцип «Грабь награбленное!» вынудил народ стать на сторону большевиков, чтобы избежать расправы, когда вернется законная, белая власть. Все это происходило бы бесконечно легче, бескровнее, если бы большевики не сделали ставку на кровавый террор и не вовлекли в борьбу против народа большую и далеко не лучшую часть того же народа. В борьбе за свои корыстные интересы они вынуждены прибегать к обману, демагогии, разжиганию самого темного, жестокого в человеке. Но поэтому-то эта опора и не может быть вечной. В конце концов большевики ограбили страну и позорно бежали от власти с награбленными миллиардами, бросив страну на произвол судьбы, тем самым обрекли ее на распад в 21-м веке.
Корень народный в земле и людях, работающих на земле. Вся история СССР, какой мы ее изучаем, представляется мне борьбой с крестьянством, с деревней. Как я понимаю, у коммунистов всегда была и есть аллергия на крестьянство. Власть чуждых народу завоевателей в первую очередь губит деревню, чтобы угрозой голода держать завоеванный народ в подчинении и смирении. Такова историческая закономерность, предстающая перед нами в эпопее «Тихий Дон» в живых человеческих образах и судьбах людей.
«Я описываю борьбу белых с красными, а не борьбу красных с белыми», — оправдывался Шолохов, втолковывая о своем видении «Тихого Дона» критикам. Возможно, так продиктовало ему внутреннее чутье художника. Развертывая широкую панораму исторических событий, он показывает как бы изнутри участие в них донского казачества, их полное противоречий и трагических ошибок поведение в Гражданской войне. Писатель углубляет реализм почти до натурализма, совершенствуя подход к изображению казачества, в котором он увидел не только реакционную силу, но и органическую часть народа. Вовлеченное в борьбу против интересов народа, а значит, с точки зрения коммунистов, и против собственных интересов, против лучшего в казачьих традициях — вольнолюбия, оно оказалось в трагической ситуации.
Спасибо, что Шолохов уделяет серьезное внимание лидерам белогвардейского движения. Образы Краснова, Калмыкова, Фиц- халаурова, Евгения Листницкого и других белых генералов и офицеров нарисованы фигурно, без подчеркнутого окарикатуривания, даже со скрытой симпатией. В гражданских войнах не бывает правых и виноватых. Гражданскую войну в России начала контрреволюция и вела, не останавливаясь не только перед истреблением тех, кто стоял за Советы, но и тех из своего лагеря, кто усомнился в справедливости белого движения (вспомним выстрел в спину Атар- щикова, пытавшегося покинуть юнкеров, защищавших дворец). Предательство знакомо и большевикам. Григорий Мелехов убежал в первый раз после возвращения на свой хутор от угрозы бесчинства красноармейцев, а второй раз от угрозы быть арестованным по доносу Мишки Кошевого.
Бесконечно сложной и невыполнимой оказалась ставшая главной в эпопее задача показать величие социалистической революции, сосредоточив внимание на трагически противоречивой судьбе казачества. Писатель так ее и не выполнил во имя правды. Как бы там ни было, читатель все равно сочувствует до конца главному герою Григорию Мелехову, хотя тот никогда не примирится с Советской властью. С этой задачей мог справиться только художник не просто большого таланта, но и сумевший пусть даже исподволь преодолеть идеологические путы. В этом заключается его творческий и гражданский подвиг.
