Если обратиться к истории, то можно совершенно
точно увидеть, что человек всегда
стремился выйти за рамки реальности. Например,
в индуистской духовной традиции реальность
рассматривается не иначе, как майя, иллюзия.
История насчитывает тысячелетия духовного опыта, представленного
в эзотерических знаниях древнего Египта, мистериях древней
Греции и др. Однако сакральное (сокровенное) знание о проникновении
в другую реальность тщательно скрывалось от непосвященных.
Любая религия обладает этим сокровенным знанием, но тоже тщательно
скрывает его от верующих, облекая в определенные обряды.
Теософия, столь популярная в конце XIX в., пыталась проникнуть
в Иную реальность, используя достижения науки и религии.
В XX в. были открыты психоделические препараты, с помощью
которых открывалась красота Иного мира. Рассказать об этих состояниях
удалось писателю и антропологу Карлосу Кастанеде. В своих
книгах о магии индейцев яки в лице дона Хуана автор достаточно
подробно описывает реалии и законы Иного мира.
В отечественной литературе тоже можно найти примеры описания
запредельного сознания. Пушкинский «Пророк» есть не что иное,
как модель измененного сознания, в которой открывается высшее
предназначение творческой личности. Аналогичные примеры можно
обнаружить и в художественном наследии М. Ю. Лермонтова,
Ф. И. Тютчева, А. А. Фета.Вл. Соловьева, поэтов «серебряного века».
В этом смысле русская литература ХГХ-начала XX в. может быть
проанализирована как литература духовного откровения.
В западноевропейской литературе XX в. также можно указать роман,
где Озарение (проникновение в Иную реальность) рассматривается
как необходимый этап творчества — это роман немецкого писателя
Германа Гессе «Игра в бисер», ставший настольной книгой интеллектуалов
70-х гг. XX в. в России. Г. Гессе создает образ магистра
Игры Кнехта, интеллектуала, которому удалось силой своей интуиции
проникнуть в Иную реальность.
В ранней юности Кнехту встречается магистр музыки, который
обучает его медитации. Именно в медитационной практике открывается
Кнехту Гармония мира. К нему приходит Озарение, и в момент
такого Озарения, когда реальный мир исчезает, потому что прекращается
движение мысли, и исчезают все жизненные реалии, к Кнехту
под воздействием музыки (здесь музыка — это ключ к духовному)
приходит понимание того, что иная реальность существует рядом.
«Мир этот существовал не только где-то вдалеке, в прошлом или
будущем, нет, он был рядом, он был деятелен, он излучал свет, он
посылал гонцов, апостолов, вестников, людей». В эти слова Герман
Гессе вкладывает глубокий смысл того, что наш существующий мир
не разделен пропастью с миром Запредельным, между ними существует
неразрывная связь.
В сочинениях Кнехта, завершающих роман, есть одна повесть под
названием «Индийское жизнеописание», в котором автор в художественной
форме легенды интерпретирует главный постулат индуистской
философии, о котором говорит индийский йог принцу Дасе,
пришедшему к нему за утешением: «Жизнь Дасы и жизнь всех людей —
все было в глазах этого старого йога майей, было каким-то ребячеством,
зрелищем, театром, игрой воображения, было пустотой в пестрой
оболочке, мыльным пузырем, чем-то таким, над чем можно даже
восторженно смеяться и что можно одновременно презирать, но ни в
коем случае нельзя принимать всерьез».
В романе Б. Пастернака «Доктор Живаго» также есть герой,
к которому приходит Озарение, и он понимает, что его поэзия, его
творчество является инструментом этого сакрального знания.
|Модернизм — это течение в литературе концаXIX в.,
|означающее новое, современное от слова modern;
|Постмодернизм — «после нового», если буквально
|переводить этот термин.
Дать определение этому направлению пытаются многие, и в
конечном итоге определение постмодернизма лежит в плоскости отбывания
ему в чем-либо конкретном. Его особенностью является
отсутствие каких бы то ни было эстетических, идейных предпочтений,
а уж тем более идеологических стремлений. Постмодернизм всеяден.
Поэт Е. Рейн, пытаясь дать определение этому направлению,
пишет: «Лучшим постмодернистом может быть компьютер. Тогда
не нужна человеческая тайна, не нужно то самое главное, для чего
существует искусство». Постмодернизм наследует по большому счету
эстетические и идейные задачи «серебряного века», но только уже
в ситуации конца XX столетия.
Постмодернизм, возникший в 90-х гг. XX в., снова возвращает
читателей к Иным ценностям. Телевизор, видеомагнитофон, видеопродукция
— вот боги современной жизни. Тяга к магическому, запредельному
осуществляется в рекламных роликах, где гипнотизирующими
голосами вещают дикторы о магических и волшебных свойствах
мыла и стирального порошка. «Волшебство ночи», «Черная магия»,
«Волшебная вода» — это названия духов, кремов, мазей. Эпитеты,
несущие значимость «священных» слов, употребляются для рекламы
предметов суетного мира.
Современные постмодернисты (не все) пытаются соединить мир
компьютеризированный, мир человеческой обыденности и мир Иной
реальности, корни которого пытаются найти в древних мистических
учениях.