После революции 1917 года в русской литературе стало преобладать направление социалистического реализма, в духе которого стали творить многие писатели.
Эти книги посвящались событиям гражданской войны, коллективизации, гигантским стройкам. Но в это же время появились и произведения; авторы которых пытались представить будущее страны. И выглядело оно довольно безрадостно. Такие произведения были названы «антиутопией». В то время они, как правило, не печатались, потому что выходили за рамки соцреализма, указывали на недостатки социалистического общества, которых уже тогда было немало. Печатать эти книги стали только в наше время. К ним можно отнести роман Евгения Замятина «Мы» и повесть Андрея Платонова «Котлован». Уже тогда эти писатели сумели рассмотреть грядущую катастрофу казарменного социализма. В своих произведениях они поднимают проблему будущего, проблему общечеловеческого счастья.
Что же такое счастье для героев этих произведений?
Над планом общей жизни задумывается главный герой повести А. Платонова «Котлован» Вощев.
— Я думал о плане общей жизни.
— Ну и что ж ты бы мог сделать?
— Я мог выдумать что-нибудь вроде счастья, а от душевного смысла улучшилась бы производительность.
На что ему категорически заявляют, что «счастье произойдет от материализма, а не от смысла».
Затем Вощев попадает на строительство общепролетарского дома. Дом этот строит горстка энтузиастов, мечтающих о всеобщем счастье. Эти люди живут в нечеловеческих условиях и все-таки верят, что счастье есть, что оно возможно. Строители котлована работают не для одних себя, а для всех, «впрок».
Весь смысл строительства общечеловеческого дома для героев «Котлована» в преодолении собственного эгоизма, обольщений собственной выгоды. «…Скорей надо рыть землю и ставить дом, а то умрешь и не поспеешь. Пусть сейчас жизнь уходит, как теченье дыханья, но зато посредством устройства дома ее можно организовать впрок — для будущего неподвижного счастья и для детства». Они отрицают себя ради будущего, ради мечты о новом человеке, о смысле жизни, о счастье детей и ждут что вот-вот оно наступит, это «будущее неподвижное счастье». И хотя мы понимаем, что строители общепролетарского дома действительно хотят сделать людей счастливыми, но что-то подсказывает нам, что это лишь мечты, которым не суждено сбыться. Эти люди строят утопический город счастья, но каждый их шаг разрушает надежды на чудо.
Эти надежды исчезают со смертью Насти. Девочка, как мне кажется, была для строителей олицетворением будущего, и вот ее не стало… «Вощев стал в недоумении над этим утихшим ребенком, — он уже не знал, где теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?»
Такую же безрадостную картину будущего находим мы и в романе Е. Замятина «Мы». Писатель описывает общество, благополучие которого основано на отказе людей от собственной личности. Единое государство обеспечивает для всех «математически безоблачное счастье». И хотя люди живут под ярким солнцем, в красивых стеклянных домах, заняты общим делом, хотя им не о чем беспокоиться, потому что у них есть все: еда, одежда, работа, крыша над головой, — они лишены свободы, у них нет даже собственных имен. Люди вместо имен носят золотые бляхи с присвоенным номером. Даже само понятие «человек» Заменено понятием «нумер». Люди, «счастливые нумера», спят, едят, работают в одно и то же время, по раз и навсегда установленному порядку, они отказались от живых чувств, собственных стремлений, естественных желаний — от всего того, что делает одного человека непохожим на другого. И многие действительно считают, что в этом их счастье.
В своем романе Замятин рассказывает, как сама человеческая природа не выносит этого безличного существования, как созревают заговор и восстание против него — за право на собственные чувства, за право вернуться к нормальной человеческой жизни. Но конец романа мрачен. Машина Единого государства сильнее.
Эти произведения приобретают особую актуальность в наше время, Читая их, понимаешь, насколько близко мы подошли к построению такого общества. Ведь номера стали действительностью в лагерях политзаключенных, людей долгое время заставляли думать не так, как им этого хотелось. Общественные интересы ставили выше личных: прежде всего счастье общества, а затем счастье отдельного человека.
На мой взгляд, чем счастливее каждый человек, тем счастливее общество, в котором он живет. Что касается личного счастья, то здесь человек может и должен сам устраивать свою жизнь, творить свое счастье. Но как сделать всех людей счастливыми? Что такое общечеловеческое счастье? На эти вопросы ответ по-прежнему не найден… Так есть ли оно, общечеловеческое счастье?