Приступая к работе над романом «Отцы и дети», И. С. Тур¬генев ставил перед собой задачу показать переломный момент в общественном развитии России. Он хотел проститься со ста¬рой, уходящей эпохой и встретить эпоху новую, пока еще нахо¬дящуюся в поисках и метаниях. Роман «Отцы и дети» — это спор двух культур: старой, дворянской, и новой, демократической.
Роман начинается с самой обычной ситуации — приезда из столицы молодого дворянского отпрыска к отцу в деревню. Се¬мья Кирсановых не отличается ни богатством, ни аристократи¬ческими связями, ни блистательной родословной. Зато в их роду нет крепостников-самодуров, представителей «барства дикого». Братья Кирсановы — образованные и добропорядочные люди. Кажется, что в их дворянском гнезде все прочно и спокойно. Однако одновременно рисуется картина глубокого упадка хо¬зяйства Николая Петровича, нищеты его крепостной деревни. По дороге в Марьино Базарову и Аркадию попадались «дере¬веньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарай¬чики с плетенными из хвороста стенами и зевающими вороти¬щами возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отва¬лившеюся штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами».
Тема кризиса всего крепостного уклада звучит и в горестных сетованиях Николая Петровича, и в размышлениях Аркадия о необходимости преобразований. Тургенев не питает никаких иллюзий относительно общественной роли «отцов». Показывая почти разоренное поместье Николая Петровича Кирсанова, он отмечает полную хозяйственную беспомощность дворянства, не умеющего приспособиться к новым требованиям жизни. «Сил моих нет!» — не раз с отчаянием восклицает Николай Петрович.
Дворянское оскудение находит свое отражение даже в дета¬лях усадебного пейзажа: бедное растительностью место усадь¬бы Кирсановых, вид голых полей вместо традиционного сада- парка с липовыми аллеями и поэтическими местами. Помещику Кирсанов’у, хотя он и любит природу, не до ее поэзии. Еще более беспомощен в практических делах, волнующих Николая Петро¬вича, его брат Павел Петрович. На первый взгляд кажется, что это сильный человек, он не опускается, как Николай Петрович, следит за собой и живет по строго заведенному порядку. Но тщательным описанием внешнего облика, одежды Павла Пет¬ровича Тургенев показывает, что тот является рабом своих ари¬стократических привычек. Его изысканность и лоск смотрятся несколько комично на фоне окружающей его простой сельской обстановки. Павел Петрович не чужд духовной жизни и куль¬туры. Но культура эта окостенела, от нее остались только уста¬ревшие принципы. Об этом говорит даже описание кабинета Павла Петровича: «…изящный кабинет, оклеенный по стенам красивыми обоями дикого цвета, с развешанным оружием на пестром персидском ковре, с ореховою мебелью, обитой темно¬зеленым трипом… с бронзовыми статуэтками на великолепном письменном столе, с камином». Во всем этом нет жизни, нет души. Этот кабинет никогда не оживляется ни творческой ра¬ботой, ни спорами. Тургенев осмеивает так называемое славяно¬фильство Павла Петровича, убежденного в том, что русский народ «свято чтит предания», «не может жить без веры» и отли¬чается патриархальностью. В эпилоге писатель сообщает, что старший Кирсанов «ничего русского не читает, но на письмен¬ном столе у него находится серебряная пепельница в виде му¬жицкого лаптя». Павел Петрович до мозга костей проникнут аристократизмом, эстетством. Он убежденный противник мате¬риализма — отсюда его презрительное отношение к «химикам», к увлечению естествознанием. Павел Петрович считает себя либералом, но Тургенев показывает ограниченность его так на¬зываемого либерализма. Сквозь облик гуманного либерала про¬ступают черты крепостника с его барским пренебрежением к простым людям: разговаривая с крестьянами, он «морщится и нюхает одеколон».
Давая оценку дворянства, изображенного на страницах ро¬мана «Отцы и дети», Тургенев писал: «Вся моя повесть направ¬лена против дворянства как передового класса. Вглядитесь в лица Николая Петровича, Павла Петровича, Аркадия. Слабость и вялость или ограниченность. Эстетическое чувство заставило меня взять именно хороших представителей дворянства, чтобы тем вернее доказать мою тему: если сливки плохи, что же моло¬ко?.. Они лучшие из дворян — и именно потому и выбраны мною, чтобы доказать их несостоятельность».
И вот в среду этих «хороших представителей дворянства», в полуобломовскую обстановку их жизни Тургенев вводит ново¬го человека — сына лекаря Базарова, воплощающего в себе от¬рицание этой жизни. Сама ситуация приезда бедного студента, разночинца-демократа, к своему богатому товарищу в барскую усадьбу может показаться необычной. Но действие романа про¬исходит в тот исторический момент, когда считавшие себя про¬грессивными молодые люди из дворян, вроде Аркадия Кирса¬нова, заискивали перед сильными духом и волей разночинцами. Теперь уже разночинец-демократ снисходит до дружбы с моло¬дым барином. «Он так любезен, что согласился погостить у нас», — благодарно говорит Аркадий.
В романе «Отцы и дети» выступают две различные соци¬альные среды с противоположными представлениями и интере¬сами. В самой композиции романа нашли отражение русская действительность в период падения крепостного права, борьба в ней двух общественных лагерей. Действие романа ведет База¬ров: он выступает почти во всех сценах; он, а не дворянская сре¬да образует первый план повествования. Роль Аркадия невели¬ка, он лишь «поддакивает» Базарову. Писатель отмечает слабоволие Аркадия, поверхностность его демократических увлечений, присущие ему барские замашки и лень. Аркадий как бы склоняется перед сильной личностью Базарова, у которого «дед землю пахал». Базаров не только не стесняется своего пле¬бейского происхождения, но даже гордится им перед дворяна- ми-белоручками. Базаров не мыслит своей жизни без труда, ко¬торый дает ему самостоятельность и независимость. Базаров — нигилист, отрицатель, разрушитель. В своем отрицании он не останавливается ни перед чем, что приводит в содрогание Пав¬ла Петровича, олицетворяющего старые устои.
Весь роман построен на цепи постепенно обостряющихся споров и столкновений между Павлом Петровичем и Базаро¬вым. Сначала «отцы» снисходительно, с иронией и сознанием собственного превосходства выслушивают «детей», как бы по¬нимая, что молодежи всегда свойственны увлечения и крайнос¬ти. Узнав, что Базаров нигилист, Павел Петрович сперва решил, что он — пустой критикан. Однако, убедившись, что Базаров вовсе не так пуст и безопасен, как ему сначала показалось, Павел Пет¬рович потерял спокойствие, самоуверенность и чувство превос¬ходства. Постепенно у него сложилось активное чувство вражды к этому нигилисту, дерзко отрицающему принципы, складывав¬шиеся веками, то есть те принципы, на которых основывалось существование старшего Кирсанова. Базаров со своей стороны проникался все большим презрением по отношению к либераль¬ному «аристократишке». Споры «отцов» и «детей» велись вокруг самых различных вопросов, волновавших общественную мысль 60-х годов XIX века, — об отношении к дворянскому культур¬ному наследию, об искусстве и науке, об идеализме и материа¬лизме, о нравственных принципах, о воспитании, об обществен¬ном долге и т. д. Но, собственно, это уже были не споры, а, скорее, выражение позиций, а затем открытая схватка людей, взгляды которых давно определились. Спор предполагает возможность соглашения на основе найденной истины, а здесь возможны только разрыв и война.
Таким образом, в романе «Отцы и дети» идейные взгляды и противоречия, характеры и чувства рассматриваются в свете столкновения не столько разных поколений русского общества, сколько представителей двух разных общественных классов — дворян и разночинцев, олицетворяющих собой настоящее и бу¬дущее России.
