Роль пейзажа в раскрытии авторского замысла (по роману Булгакова «Белая гвардия»)
Пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло.
— Ну, барин,- закричал ямщик,- беда: буран!
А. С. Пу ш к и н. Капитанская дочка
Первый пейзаж, с которым мы встречаемся в романе, — это пейзаж-эпиграф. Это — первые строки
романа, начало, которое настраивает нас на определенный род мыслей, создает, определяет атмосферу этого произведения, тревожную и давящую, атмосферу бурана, хаоса, борьбы двух на чал (добра и зла) в жизни, быте людей, в природе, в человеческих душах. Как мне кажется, основной пейзаж здесь все же картина звездного неба. Она появляется в романе дважды: в начале и в конце. Пейзаж звездного неба является началом, основой и одновременно логическим завершением романа. Тем самым автор хочет нам показать вечность поставленной проблемы- круговорот жизни, который не дано избежать никому. Все возвращается на круги своя, а потом начинается вновь. И начало всегда тревожнее, неопределеннее конца. Первое описание звездного неба показывает нам борьбу двух основных сил жизни: добра и зла, мира и войны, любви и ненависти. В звездном небе борются эти силы так же, как они борются в душе каждого из героев.
Начало предвещает противодействие Венеры и Марса, которое мы видим на протяжении всего романа. А в конце описание звездного неба приносит в ною душу мир, покой, У меня появляется надежда на нечто лучшее, вера в победу добра и любви через преодоление смерти и войны, я погружаюсь в атмосферу вечности и справедливости. Последний пейзаж дает ответы на вечные вопросы человечества: «Как жить? К чему стремиться? Что ценить?».
Кроме этих пейзажей, роман наполнен массой других, не менее прекрасных, удивительных и необычных. Почти все пейзажи Булгакова — это психологические пейзажи, которые помогают понять душевное настроение героев, их мысли и чувства. Иногда бывает достаточно одного слова, описывающего состояние природы, чтобы передать настроение героев и автора в данный момент.
Особенно ярко выражаются настроения пейзажей, когда одно и то же место рисуется неодинаково в разных частях романа. Крест Владимира на протяжении всего произведения поднимается над городом, жизнью, вечностью, но всегда разный: «Идут, идут мимо окровавленные тени, бегут видения, растрепанные девичьи и тюрьма, стрельба, и мороз, и полночный крест Владимира». Этот эмоциональный напряженный пейзаж передает атмосферу хаоса, крови, ужаса, царящую в душе Турбина, в окружающей его жизни. Совсем иную атмосферу, другое психологическое состояние создает следующий пейзаж: «Да, был виден туман. Игольчатый мороз, косматые лапы, безлунный, темный, а потом предрассветный снег, за городом в далях маковки синих, усеянных сусальными звездами церквей и не потухавший до рассвета, при ходящего с московского берега Днепра, в бездонной высоте над городом Владимирский крест». Чувство покоя, красоты, доброты наполняет меня.
Какая резкая антитеза двух, казалось бы, одинаковых пейзажей (ведь он описывает одно и то же место)! Все булгаковские пейзажи наполнены этой антитезой (покоя и хаоса). В самом конце все тот же пейзаж несет в себе уже предначертание, предопределение будущего, крест Владимира становится символом вечности, который охраняет этот прекрасный и яростный мир.
Именно с помощью пейзажей Булгаков передает атмосферу хаоса, царящего в Городе, показывает изменения, происходящие в нем, его постепенную смерть. Город — живое существо, которое дышит, чувствует, страдает. И в каждой зарисовке мы чувствуем дыхание Города, его муки и ужасы. Несмотря на то что в Городе царят хаос и смерть, город жив, он вечен, он не может умереть, как не может погибнуть сама жизнь! Булгаков любит жизнь, любит Город, ему страшно и больно оттого, что все это может исчезнуть. В романе Город постоянно находится на краю пропасти, война несет с собой смерть не только людей, живущих в Городе, но и самого Города. В каждом изображении Города сквозит любовь Булгакова к нему и страх за его будущее. Будущее для Булгакова неразрывно связано с Богом. Бог — символ Высшей справедливости. Булгаковские герои часто обращаются к Богу. И те картины, которые встают перед его героями в эти моменты, свидетельствуют о том, что именно через Бога можно прийти к миру, покою, справедливости, «вековой тиши», чистоте. И в конце романа, когда взоры героев, автора обращаются в небо, к звездам, кажется, что это святилище Бога, к которому надо стремиться.
Когда я читала роман Булгакова «Белая гвардия», меня поражало и восхищало удивительное
разнообразие пейзажей. Они сами по себе являются маленькими литературными произведениями,
каждый в своем литературном жанре неповторим, не такой, как другие. Здесь можно найти лирический пейзаж, похожий на добрую, детскую сказку: «В крепком морозе наступил белый, мохнатый декабрь. О, елочный дед наш, сверкающий снегом и счастьем!» Эта зимняя сказка полна домашнего тепла, счастья, света, добра, запаха елей. Она так вся и сверкает, и искрится, и благоухает: такой пейзаж резко контрастирует с дальнейшими событиями романа. А вот пейзаж, который очень похож на былинное повествование: «То не серая туча со змеиным брюхом разливается по городу, то не бурые, мутные реки текут по старым улицам — то сила Петлюры несметная на площадь старой Софии идет на парад». И уже совсем иное настроение создает он у меня. Я вспоминаю старину и понимаю, что проблема, поставленная в этом произведении, тема противостояния мира и войны,- вечна, она жила, живет и будет жить во все времена, пока не исчезнет род человеческий. Такова природа людей; доброе и злое начала будут всегда бороться в них и, следовательно, во всем, что их окружает. Появляется и пейзаж в форме украинской народной песни. Он полон добрых, теплых интонаций.
Благодаря тому, что этот пейзаж написан в такой форме, он воспринимается, чувствуется сердцем, душой, а не разумом. Народная песня близка людям. В противоположность пейзажам, приведенным ранее, появляется резкий, угловатый пейзаж: «Город. Низкое густое небо. Угол. Домики на окраине, редкие шинели». Этой резкостью, остротой, тяжестью автор хочет показать весь ужас, неестественность происходящих событий, доказать, что они противны человеческой сущности.
Все пейзажи Булгакова очень музыкальны. Предугадать музыку булгаковских пейзажей невозможно, настолько она порой бывает неожиданна по своему звучанию: от романса, украинской народной песни, игры гуслей до гимна, марша и просто непонятных надрывных нот. «А звук прошел и в третий раз, и так, что начали с громом отваливаться в печерских домах стекла, и почва шатнулась под ногами». Это музыка хаоса, она отвратительна для человеческого уха.
А вот пейзажи с мерной, однообразной, завывающей музыкой: «Давно уже начало мести с севера,
и метет, и метет, и не перестает, и чем дальше, тем хуже». Здесь тоже нет радостных, веселых нот, но это уже мелодия, это уже стройный ряд звуков, который наводит на грустные мысли, но при этом не режет уха. Булгаков описывает в “Белой гвардии” кровавые, жуткие события, и поэтому мажорную музыку здесь можно услышать не часто. Цветовое решение пейзажей похоже на их музыкальное решение. Это в основном пейзажи кроваво-черных, багряных красок на фоне белого, заснеженного Города. Что может быть страшнее яркой крови на белом снегу? Даже солнце, яркое, прекрасное солнце, окрасилось кровью.
Подобрать такие краски, музыкальные тона, настроения, чувства и собрать все это в единую картину, в прекрасный, глубокий пейзаж, психологический пейзаж, несущий в себе мысли и чувства героев и автора, мог только «настоящий мастер». И я со смелостыо могу утверждать, что Булгаков — мастер пейзажа. Пейзаж в романе «Белая гвардия» — это неотъемлемая часть повествования, он является воплощением авторской мысли, помогает понять отношение автора к событиям, героям, определить авторскую позицию.