Столь же цельным будет и поведение Григория на войне. Не только награды, но и подвиги, что он совершил (захват гаубичной батареи, спасение офицера), говорят о том, что Григорий не такой, как все, заметно выделяется в среде прочих казаков, хотя и лишен налета «сверхчеловеческого», столь заманчивого, к примеру, для Евгения Листницкого, тоже храброго воина.
Убийства претят душе Григория: все, о чем он мечтает, — вернуться в родной курень, заняться любимым хозяйством. Он мечется меж двух лагерей, пытаясь понять, на чьей стороне истина, он чувствует, что и у красных, и у белых есть своя правда. Но ни тем ни другим Мелехов, с его обостренным чувством несправедливости, не нужен. Его в равной степени потрясает и убийство подтелкоцами пленного Чернецова и белых офицеров на станции Глубокая, и казнь Подтелкова и Кривошлыкова «со товарищи» в Пономаревом. Не приживается он в среде белых офицеров, презирающих новоявленного командира дивизии.
Трагедия Григория Мелехова — это трагедия русского казачества в целом. И белые, и красные для большинства рядовых казаков — «иногородние», принесшие на донскую землю разлад и войну.
Семь полных лет носило его войной, восемь раз возвращался он домой, потеряв за это время восемь родных ему человек, да и сам 16 раз был ранен и контужен. Многое изменилось в хуторе, изменился и Григорий: из живого, вспыльчивого паренька превратился в сдержанного, седого, смертельно уставшего мужчину. Мало у него надежды уцелеть; может, несмотря на грядущую амнистию, и вовсе нет. Впрочем, это неверно, потому что сын, которого держит Мелехов на руках, и есть та надежда, последняя ниточка, привязывающая Григория к жизни. Надломлен Мелехов, но не сломан, покалечен, но не изуродован войной, как например, брат его жены Митька Коршунов или большевик Илья Бунчук. Не кривил он душой, а если где и пошел против совести, то до конца расплатился с собою за это. И Мишатка, сидящий на руках отца, — лучшая награда ему за все от неласковой судьбы.
