А. Блок — поэт, прочно связанный с глубинными пластами русской национальной культуры. Он вобрал в себя традиции отечественной поэзии, начиная с ее древнерусской поры, включая В. Жуковского, М. Лермонтова, А. Фета и кончая В. Соловьевым. Блок усвоил все лучшие достижения русского искусства, приняв эстафету его гуманизма и высочайшей духовности.
Одним из самых известных произведений Блока является стихотворение «Река раскинулась. Течет, грустит лениво…» Написано оно было в 1908 году и входит в цикл «На поле Куликовом», который, в свою очередь, является составной частью более обширного цикла «Родина».
Уже в названии цикла Блок заявляет тему Куликовской битвы. Однако было бы не совсем верным полагать, что тематически и идейно стихотворения, составляющие цикл, исчерпываются содержанием данного исторического события. Это не произведения на историческую тему. Из контекста самих стихотворений тема Куликовской битвы никак не вытекает. Проблематика их гораздо шире. Для Блока Куликовская битва — в первую очередь символ, сквозь призму которого он пытается увидеть лицо своей страны, постичь ее тайную суть в неразрывном единстве прошлого—настоящего—будущего.
Примечательно, что название цикла не «Куликовская битва», не «Конец татарского ига» или что-то в этом роде, но именно «На поле Куликовом». Поэт (а с ним, по его мнению, и вся страна) находятся на этом поле. Но весь вопрос состоит именно в том, когда именно происходит действие?
Вчитавшись внимательно в текст, мы без особого труда поймем, что речь идет вовсе не о времени монголо-татар, но о современной Блоку действительности.
Поле Куликово рассматривается поэтом как символ, обозначающий место встречи двух цивилизаций — европейской и азиатской. Это произошло в истории Руси много веков назад, но теперь снова настало время для решительной битвы.
Если рассматривать творчество Блока в неразрывном единстве, то из его дальнейшего творчества (и предыдущего) вполне очевидно вытекает, что здесь присутствует смысловой пласт, связанный с идеями панмонголизма, идеей, весьма популярной в среде символистов и идущей еще от философии В. С. Соловьева. Символисты, и в том числе Блок, восприняли идею, выдвинутую немецким философом Ф. Ницше о циклическом характере развития культуры. Он писал о том, что любая культура, получив первоначальный толчок, постепенно оформляется в цивилизацию и, теряя силы, рано или поздно неизбежно погибает под ударами диких орд, в которых, напротив, сохранились жизненные силы. Дикие племена сметают растленную цивилизацию, и история начнется сначала — до тех пор, пока у новой цивилизации снова не иссякнет внутренняя сила и ее опять не сметут дикие орды. Многие символисты и другие «декаденты» жили в ожидании краха цивилизации, многие из них считали, что орды придут с востока (напр., В. Соловьев).
Стихотворение «Река раскинулась. Течет, грустит лениво…», как и весь цикл «На поле Куликовом» отражает мучительные размышления Блока о внутренней сути России и ее историческом предназначении. Россия всегда была страной евроазиатской, и Блок пытается выяснить, взвесить, чего в ней больше — «Европы» или «Азии». Если в более ранние периоды своего творчества он склонялся (через романтизм) к западной культуре, то позже все изменилось. Прочно связав свою жизнь и свое лирическое «я» с Россией, он начал прозревать, что Россия страна в большей степени азиатская, чем европейская, дикая и во многом чуждая западной культуре. Блок прозревает, что Россия и явится той великой разрушающей силой, которая принесет миру обновление и выход на новый виток развития культуры. На поле Куликовом должны сойтись армии Востока и Запада, и, что самое парадоксальное, Русь в этой битве будет представлять армию Востока, русские — это татары. В соответствии с такой трактовкой блоковских идей становится более понятно конкретное содержание стихотворений, причины, по которым поэт употребляет именно такие эпитеты и сравнения, а не иные.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь — стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Поэт говорит о будущем России, о ее предназначении. «Наш путь — степной», другими словами — восточный, азиатский. «В степном дыму блеснет святое знамя и ханской сабли сталь…» — говорит Блок.
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль…
Данное четверостишие чрезвычайно насыщено символами. Слова «И вечный бой…» стали своего рода крылатым выражением, растиражированным советской пропагандой, однако совершенно не в том смысле, какой в него закладывал Блок. Поэт имел в виду то, что Русь, эта, по своей сути дикая скифская орда, исконно враждебна любой застывшей форме, любой цивилизации (в каком смысле ее понимает западная культура). Дух, воля, игра первобытных природных сил (дионисиевское начало, по определению Ф. Ницше) — исконные качества русского народа и его главные ценности. Завоевания цивилизации не имеют для него никакого значения. Именно поэтому «вечный бой», именно поэтому «летит степная кобылица», подминая копытами неподвижный, безмолвный ковыль.
И нет конца! Мелькают версты, кручи…
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!
Настойчивое повторение «закат в крови!», с одной стороны, вновь говорит нам о закате западной цивилизации, которую беспощадно уничтожат, сметут варварские орды (примечательно, что популярная в то время книга О. Шпенглера о кризисе западной цивилизации так и называлась — «Закат Европы»), С другой стороны, восклицание «закат в крови!» отсылает нас к другим, более поздним произведениям Блока — «Двенадцати» («мировой пожар в крови»), «Скифам» («да, скифы мы, да, азиаты мы», т. е. речь вновь идет об азиатской сущности российского народа), статье «Крушение гуманизма» (в которой Блок практически дословно воспроизводит идею Ницше о циклическом характере развития культуры).
Примечательно и восклицание «Плачь, сердце, плачь!», автором которой, безусловно, является лирический герой Блока. Это восклицание объясняется двойственностью лирического героя — с одной стороны, он приветствует крушение старого мира, именем Христа благословляет «мировой пожар», а с другой — не может до конца преодолеть в себе рефлексы гуманистической культуры, без сожаления перешагнуть через наследие рушащейся цивилизации. Таков был и сам Блок, который, по свидетельству Маяковского, приветствовал революционные события, призывая и других «слушать музыку революции», но одновременно горевал о сожженной «революционными массами» в родовом имении (Шахматове) уникальной библиотеке.
Стихотворение «Река раскинулась. Течет, грустит лениво…» является одним из тех стихотворений Блока, которые вобрали в себя, вместили не только философию автора, его трактовку истории и культуры, но и двойственность лирического героя, его неоднозначное, противоречивое и во многом трагическое отношение к окружающему миру.
Творчество Блока с его трагическим мироощущением явилось не только значительным этапом в развитии русской поэзии XX века, но и оказало огромное влияние на весь последующий литературный процесс.