Время написания комедии «Горе от ума» приходится на 1822— 1824 годы. Лермонтов придумал «Героя нашего времени» в 1839— 1840 годы. Окончательные даты, даты, когда авторы поставили
окончательные точки в своих книгах, разделяет всего 16 лет. Но чересчур не похожи герои. Они слишком разные. Это бросается в глаза. И это не может быть объяснено различием талантов их создателей. Чацкий и Печорин не столько и не только разные литературные образы, сколько своеобразные культурные и общественные проекции, знаменующие собой различные исторические эпохи и, как следствие, различные типы поведения героев. Не надо забывать, что Грибоедов создавал «Горе от ума» на излете александровского правления, а Лермонтов работал в период расцвета деспотии Николая I. Чацкий — человек публичный. Он открыт. Он весь в монологе. В нем отсутствует загадка. Он неразборчиво откровенен со всеми. Он дураков почитает за равных. Он словно пришел из тайных обществ будущих декабристов. (Ни для кого не секрет, что про существование тайных организаций знали все, включая Александра I.) Именно таковы были будущие декабристы. Завсегдатаи балов. На них, подобно Чацкому, открыто и публично высказывали они вслух «крамольные» и обличительные мысли. Печорин закрыт для читателя. Он полностью спрятан от глаз. Интересно, как он разговаривает с Вернером. Это многое проясняет. Они не спорят, потому что «обо всем можно спорить до бесконечности». Они говорят друг с другом загадками. Монологи, реализующие концепцию личности, почти отсутствуют. «Печальное нам смешно, смешное грустно, а вообще, по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя».
Чацкий преобразует общество. Его поступки — это царство возможного. Он сам принадлежит будущему. Все его великое еще впереди. Печорин — весь настоящее. Мотивация его поступков — он сам. Жизнь скучна ему. Поиски смешного в печальном создают драматический фон происходящему. Поэтому все главы романа имеют своим содержанием трагические или драматические события. Либо смерть, либо разлуку и разочарования.
Чацкий не служит. Он имеет для этого особые причины. Он свободен и внутренне и социально.
Печорин не мыслит себя вне службы. Он редко в партикулярном, но всегда в мундире. Для николаевской эпохи служба есть естественное содержание жизни. В александровское время в основе службы лежали понятия чести и общественного интереса. Если служить, то служить обществу. И цели этой службы должны быть самые высокие. Или спасение отечества или всеобщее благоденствие. Вспомним Пьера Безухова или Николая Болконского, размышляющего о Мунции Сцеволе в эпилоге «Войны и мира».
Печорин уже способен совершить поступки, невозможные с точки зрения человека александровской поры. И там, где Чацкий оказывается лишь невольным свидетелем, Печорин совершает сознательные действия. Он регулярно подслушивает.
Наиболее отчетливо эволюция образа проявляется в отношении к женщине. Судя по текстам, Чацкий и Печорин почти ровесники.
Чацкий — пылкий влюбленный и романтичный. Он не видел Софии три года. Он не входит — влетает к ней: «Чуть свет, уж на ногах. И я у ваших ног». Он так же влюблен, словно прошло три минуты, а не три года. Он одновременно денди, джентльмен и Вер- тер. Его пылкость эпатирует, но отношение к Софии — безупречное, даже после того, как ему все открывается. Печорин способен заключить пари на женщину. Так происходит с Бэлой. И с княжной Мери. Единственная женщина, которую он любит, — Вера. Его отношение к ней в одной фразе: «Она единственная женщина в мире, которую я не в силах обмануть». Для Чацкого любить — значит сделать счастье другому.
Для Печорина любовь — эгоистическое, интравертное состояние. Он проговаривается: «Есть минуты, когда я напоминаю вампира, а еще слыву добрым малым». Вторую часть фразы можно во внимание не принимать.
Чацкий нуждается в обществе. Всякий бал и салон только повод, арена. Идеи общего блага и прогресса реализуются не на деле, а в говорении.
Печорин не нуждается в обществе, как и общество в нем. Основа их взаимоотношений — скука. Любая идея не более чем игра ума. Ее проекция в действительности лишена смысла. Поэтому жизнь не имеет цены. Логическое завершение романа, — глава «Фаталист», вершина такой философии. Жизнь не только обесценена, она лишена смысла. Слепой фатум, рок, не позволяет разглядеть ее положительные символы и движения. Все сводится к некой простой, а потому абсурдной сумме случайностей. Так два образа двух литературных героев позволяют увидеть две культуры разных исторических эпох. А через их поведение, мысли, жизненную философию увидеть, в чем именно состоит это различие.
