Вы находитесь: Главная страница> Грибоедов Александр> Человек из чуланчика: Молчалин (по комедии А. С. Грибоедова "Горе от ума")

Сочинение на тему «Человек из чуланчика: Молчалин (по комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»)»

Свою знаменитую комедию «Горе от ума» Грибоедов сочинял в первой четверти XIX века. Литературная жизнь этого периода определялась необычайно большим количеством талантов и громких имен: Жуковский, Вяземский, Пушкин, Батюшков, Баратынский, Дельвиг. В искусстве происходит процесс перехода от его классических оснований к романтизму и реализму. Одним из родоначальников реализма, а точнее, «критического реализма», был Грибоедов. Он погиб в тридцать четыре года. Не считая большого количества писем и нескольких стихотворений, «Горе от ума» — его единственное произведение, судьба которого оказалась необычайно счастливой.

Время действия комедии охватывает чуть меньше суток. Однако количество событии и героев, которое она в себя вмещает, огромно. Среди них главная героиня Софья, о которой Грибоедов недвусмысленно писал: «Денут,.л самая неглупая». II действительно, она часто остроумна и»точностью характеристик превосходит самого Чацкого. Она единственная из всех способна к……… с ним на равных. Одна беда: «предпочитает умному дурака» (Грибоедов).

С этого, собственно, и начинается комедия: коллежскии асессор Молча-лип, чиновник восьмого класса, что соответствовало чину капитана, ночь напролет играет на флейте дуэт в спальне Софьи Павловны Фамусовой, дочери своего благодетеля. Молчалин — секретарь Фамусова, и секретарь не самый исполнительный. Понятно это потому, как Фамусов замечает ему небрежно:

Помилуйте, что это вдруг припало
Усердъе к письменным делам!

Так кто же он такой, Молчалин? Человек безродный, ниоткуда, из Твери. Его место в иерархии как нельзя более точно определила старуха Хлестова:

Молчалин, вон чуланчик твой,
Не нужны проводы, поди. Господь с тобой.

Точнее не скажешь: и душа у него из чуланчика, и одежда, и манеры, и речи, и поступки. Софью он не любит, но сидит с ней ночами и дуэты играет из угодливости, а сам дрожит, потому

Что Павел Афанасьич раз
Когда-нибудь поймает нас,
Разгонит, проклянет!..

Так и живет он на свете: угождает и дрожит, дрожит и угождает:

Там моську вовремя погладит!
Тут в пору карточку вотрет!

Жаль такого человека, от всей души жаль. Ведь и в этом унижении должно быть что-то настоящее. Любит же он Лизу и объясняется ей. Путано, некрасиво. И тут же делится своим кредо, которое необходимо процитировать целиком:

Во-первых, угождать всем людям без изъятъя —
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платье,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была.

Да, Молчалин явно человек будущего, человек другой, николаевской эпохи. Он мне напоминает героя второй части повести Льва Толстого «Два гусара». Такой же бессовестный, наглый и трусоватый.

Однако не думаю, что подобная карикатура могла быть столь живуча. Есть за картонным силуэтом нечто смутное, то, ради чего он заслужил привязанность и влюбленность Софьи. Вот он другой, глазами любящей его девушки. Он — «враг дерзости», от него «ни слова вольного, и так вся ночь проходит». Она защищает его очень остроумно и бойко. Ставит на место Чацкого: «Не человек, змея!» — именно по поводу его насмешки над Молчаливым. И даже в минуту разочарования, когда раскрывается его измена, она отдает ему должное: «В вас меньше дерзости, чем кривизны души».

Да и сам Молчалин чуток к любым переменам и, хотя недалек умом (дурак, по мнению Грибоедова), прекрасно ориентирован в социальной структуре. Если бы не катастрофическое явление Чацкого, «достиг бы степеней известных». И не пропадет, и достигнет еще. Еще немного, еще чуть-чуть — и будет Павел Иванович Чичиков. Как трезво мыслит:

Любила Чацкого когда-то,
Меня разлюбит, как его.

Какое похвальное усердие:

С тех пор как числюсь по архивам,
Три наградные получил.

Какая восхищающая Чацкого, а вслед за ним и пас точная самооценка и иерархия присущих ему талантов: «умеренность и аккуратность». Знает место свое и держится его строго и определенно. И вовремя все делает.

Когда в доме Фамусова разразился скандал, выслушал Софыо и, за секунду до появления своего благодетеля, незаметно ретировался в чуланчик. И затаился. Выжидает.

Чацкий громит монологи, с жаром, потом насмешливо, потом знаменитое: «Карету мне, карету!» И Фамусов определенно озабочен: «Что станет говорить княгиня Марья Алексевна?» Все на сцене: Чацкий, Софья, Лиза, Фамусов, толпа слуг со свечами, и авторская ремарка мелкими буковками: «Те же, кроме Молчалина». Ушел в тень, притаился наш герой. Ждет своего часа. И еще явит себя в литературе: у Гоголя, Толстого, Достоевского; в XX веке — у Сологуба, Андреева, Платонова. Так состоялось литературное бессмертие Молчалина.