Ах, если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далеко?А. С. Грибоедов
«Горе от ума» — пьеса политическая. По крайней мере, так принято считать. Чацкий вступает в конфликт с косным, невежественным, ретроградным обществом, терпит поражение, которое принято почему-то считать моральной победой, и уезжает, нет, бежит «искать по свету»… Чего? Политических союзников? Философов-единомышленников? Нет, «чувства». Вернее, уголка, приюта для своего «оскорбленного чувства». Чувства к кому? К Софье.
Пушкин считал, что вся комедия должна была «вертеться» на чувстве, да и главного героя, как известно, Пушкин счел весьма неумным’ человеком. Зато «чувствительным» Чацкий представляется очень и очень неглупой служанке Лизаньке, которую можно (после Чацкого и Фамусова) назвать резонером «номер три». Она не говорит «умных» монологов, но все ее реплики — верх остроумия, проницательности и особой женской чуткости.
Итак, попробуем рассмотреть ситуацию в пьесе как любовную коллизию. Во-первых, в нарушение всяких канонов классицизма, вместо любовного треугольника мы видим, по меньшей мере, четырехугольник. Чацкий любит Софыо, Софья — Молчалина, Молчалин заигрывает с Лизой (вслед за Фамусовым), а Лизанька неравнодушна к Петруше. При такой сложной любовной линии единство действия нарушается. Общественный конфликт и вовсе бы утих, не успев начаться, если бы Софья ответила на любовь Чацкого. Но крайней мерс, если логически продолжить мысль Пушкина, можно прийти именно к таким выводам. В целом же и любовный, и общественный конфликт — лишь проявления внутреннего конфликта Чацкого с самим собой (недаром он восклицает: «Ум с сердцем не в ладу!») и конфликта наших представлений о жизни с самой жизнью.
Как только мы начинаем действовать по плану, жизнь наша не упорядочивается, а разрушается. Особенно ото заметно на примере Чацкого и Софьи. 11очсму Чацкий вообразил, что Софья будет ждать его, влюблена в него? А у него, пилите ЛИ, был план. Он посади т по свету, наберется ума и, когда он ста-и( | еще умнее и образованнее, сделается для Софьи совершенно неотразимым Он потому eii и не писал, что слишком уверен в непогрешимости и в правильности собственной составленной схемы. И еще он очень хорошо знает, что Софьи умна. Кого же ей еще и выбрать, как не его? Она же не полюбит дурака ( калоауба. Но жизнь идет вовсе не по плану. А тем более любовь, о ко торой было давно сказано: «Тайна сия велика есть».
И Софья не влюбилась, конечно, в Скалозуба. Она оказалась даже еще умнее, чем предполагал Чацкий, и влюбилась… в Молчалина. Почему «умнее»? Потому что оказалась способной подойти к любви так же, как Чацкий, то есть составить схему дальнейших действий. За Скалозуба она бы вышла по воле отца, если была бы похожа на шестерых безликих княжон Тугоуховс-ких. Нет, Софья хочет все решить своим умом. Идеал героев и героинь Руссо и Ричардсона: любовь к бедному, незнатному (бедной, незнатной), но чувствительному. Подгонять свою жизнь (и чужую тоже) под идеал, требовать от жизни, чтобы она походила на роман, могут натуры возвышенные, разумные, благородные. Словом, совершенные, прекрасные, просто идеальные люди. Беда только в том, что при этом самой жизни как-то не остается места в этой прекрасной схеме. «Ах, тот скажи любви конец, кто на три года вдаль уедет!» — снова обобщает Чацкий.
А жизнь идет себе и идет. С этой точки зрения Грибоедову милее те, кто не пытается жизнью управлять — ни общественной, ни личной. Самый неприятный с этой точки зрения персонаж — Наталья Дмитриевна. Она даже хуже Молчалина, потому что добилась всего. «Мой муж — чудесный муж, вот он сейчас войдет». И он, точно, входит. По воле супруги муж едет на скучнейший вечер. Еще команда: и он кутается и бережется от сквозняков, потому что жене угодно продемонстрировать заботу и пылкие чувства. А вот он послушно готов призна ть, ч то «весело у Фамусовых было». Однако мы чувствуем, что план, построенный и вроде бы осуществленный самодовольной женщиной, на грани полного краха. Платон Михайлович уже напоминает зомби. Еще немного — и он либо умрет от чахотки (ведь заботливая жена уверила, что он «здоровьем очень слаб»), либо сопьется, либо вообще пропадет без вести…
Итак, Софья, глядя на свою подругу Наталью Дмитриевну, «дрессирует» предполагаемого мужа в лице Молчалина. Однако план дрессировки и здесь терпит крах, но по другой причине. Молчалин-то, пожалуй, перехитрит Софыо и подыщет себе какую-нибудь татьяну юрьевну, которая «балы дает нельзя богаче».
Так любовная линия пьесы показывает нам одну нехитрую истину. Жизнь — не рынок сбыта товаров, будь далее этот «товар» полноценной личностью. Жизнь — сокровенное горение, тайный полет. Так или почти так говорил в одной из своих лекций замечательный современный психолог В. Леви. И еще сказал же Бернард Шоу: «Что такое жизнь, как не цепь вдохновенных безрассудств?»
Грибоедов, по-моему, написал пьесу о жизни, а не о политике. И о самом главном в жизни — о любви. И, наконец, о том, что никакие рецепты в этом не помогут. Ни вычитанные из романов, пи почерпнутые в путешествиях, ни услышанные от Натальи Дмитриевны. А тот, кто в любви строит планы и копирует схемы, получит горе… не от любви, а от ума.
Грибоедов при всем своем огромном уме лсил чувством, безрассудством (одни его дуэли чего стоят!), риском, игрой… Ни он, ни его якобы политическая пьеса не похожи на умника-резонера, который смотрит на нас с портрета в учебнике…