После революционной эпохи 1917—1921 гг. Великая Отечественная война явилась самым крупным и значительным историческим событием, оставившим глубочаишии, неизгладимыи след в памяти и психологии народа, в его литературе.
В первые же дни войны писатели откликнулись на трагические события. Вначале война отражалась в оперативных малых жанрах — очерке и рассказе, запечатлевались отдельные факты, случаи, отдельные участники боев. Затем пришло более глубокое понимание событий и стало возможным их полнее изображать. Это обусловило появление повестей.
Первые повести «Радуга» В. Василевской, «Непокоренные» Б. Горбатова строились на контрасте: советская Родина — фашистская Германия, справедливый, гуманный советский человек — убийца, захватчик фашист.
Два чувства владели писателями — любовь и ненависть. Образ советского народа представал как собирательный, нерасчленен — ный, в единстве лучших народных качеств. Советский человек, сражающийся за свободу Родины, рисовался в романтическом свете как возвышенная героическая личность, без пороков и недостатков. Несмотря на страшную реальность войны, уже первые повести были наполнены уверенностью в победе, оптимизмом. Романтическая линия изображения подвига советских людей нашла позже свое продолжение в романе А. Фадеева «Молодая гвардия».
Постепенно углубляется представление о войне, о ее быте, о не всегда героическом поведении человека в трудных военных условиях. Это позволило более объективно и реалистически отразить военное время. Одним из лучших произведений, объективно и правдиво воссоздающих суровые будни войны, был роман В. Некрасова «В окопах Сталинграда», написанный в 1947 г. Война в нем предстает во всем своем трагическом величии и грязных кровавых буднях. Впервые она показана не «человеком со стороны», а через восприятие непосредственного участника событий, для которого отсутствие мыла может быть более важно, чем наличие стратегического плана где-то в штабе. В. Некрасов показывает человека во всех его проявлениях — в величии подвига и низменности желаний, в самопожертвовании и малодушном предательстве. Человек на войне не только боевая единица, но главным образом живое, со слабостями и достоинствами, страстно жаждущее жить существо. В романе В. Некрасов отразил быт войны, поведение представителей армии на разных уровнях.
В 1960-е годы в литературу пришли писатели так называемого «лейтенантского» призыва, создавшие большой пласт военной прозы. В их произведениях война изображалась изнутри, виделась глазами рядового воина. Более трезвым и объективным был подход к образам советских людей. Оказалось, что это вовсе не однородная масса, охваченная единым порывом, что советские люди ведут себя по-разному в одних и тех же обстоятельствах, что война отнюдь не уничтожала, а только приглушала естественные желания, затушевывала одни и резко выявляла другие качества характера. Проза о войне I960—1970-х годов впервые поставила в центр произведения проблему выбора. Помещая своего героя в экстремальные обстоятельства, писатели заставили его делать моральный выбор. Таковы повести «Горячий снег», «Берег», «Выбор» Ю. Бондарева, «Сотников», «Пойти и не вернуться» В. Быкова, «Сашка» В. Кондратьева. Писатели исследовали психологическую природу героического, делали акцент не на социальные мотивы поведения, а на внутренние, обусловленные психологией воюющего человека.
В лучших повестях I960—1970-х годов изображаются не крупномасштабные, панорамные события войны, а локальные случаи, которые, казалось бы, не могут коренным образом повлиять на исход войны. Но именно из таких «частных» случаев складывалась общая картина военного времени, именно трагизм отдельных ситуаций дает представление о тех немыслимых испытаниях, которые выпали на долю народа в целом.
Литература I960—1970-х годов о войне раздвигала представление о героическом. Подвиг мог совершаться не только в бою. В. Быков в повести «Сотников» показал героизм как умение сопротивляться «грозной силе обстоятельств», сохранить человеческое достоинство перед лицом смерти. Повесть построена на контрасте внешнего и внутреннего, физического облика и духовного мира. Контрастны главные герои произведения, в которых даны два вариан-
Та поведения в экстраординарных обстоятельствах.
Рыбак — опытный партизан, всегда удачливый в бою, физически сильный и выносливый. Он особо не задумывается над какими-то моральными принципами. То, что для него само со-
Бой разумеющееся, совершенно невозможно для Сотникова. Вначале проскальзывает отдельными штрихами разница в их отношении к вещам, казалось бы, непринципиальным. В мороз Сотников идет на задание в пилотке, и Рыбак спрашивает, почему же он шапку у какого-нибудь мужика в деревне не взял. Сотников же считает аморальным обирать тех мужиков, которых он должен защищать.
Попав в плен, оба партизана стараются найти какой-то выход. Сотникова мучает, что он оставил отряд без продуктов; Рыбака волнует только собственная жизнь. Истинная суть каждого проявляется в экстраординарной ситуации, перед угрозой смерти. Сотников не идет ни на какие уступки врагу. Его нравственные принципы не позволяют ему отступать перед фашистами ни на шаг. И на казнь он идет без страха, испытывая мучения только за то, что не смог выполнить задание, что стал причиной гибели других людей. Даже на пороге смерти совесть, ответственность перед другими не оставляют Сотникова. В. Быков создает образ героической личности, не совершающей очевидного подвига. Он показывает, что нравственный максимализм, нежелание поступаться своими принципами даже перед угрозой смерти равносильны героизму.
Иначе ведет себя Рыбак. Не враг по убеждениям, не трус в бою, он оказывается малодушным, столкнувшись лицом к лицу с врагом. Отсутствие совести как высшего мерила поступков заставляет его сделать первый шаг к предательству. Рыбак еще сам не осознает, то путь, на который он ступил, необратим. Он убеждает себя в том, что, спасшись, убежав от фашистов, он сможет еще бороться с ними, отомстить им, что смерть его нецелесообразна. Но Быков показывает, что это иллюзия. Сделав один шаг на пути предательства, Рыбак вынужден идти и дальше. Когда казнят Сотникова, Рыбак, по сути, становится его палачом. Рыбаку нет прощения. Даже смерть, которой он так боялся прежде и которой жаждет теперь, чтобы искупить свой грех, отступается от него.
Физически слабый Сотников оказался духовно выше сильного Рыбака. В последний миг перед смертью глаза героя встречают в толпе согнанных на казнь крестьян взгляд мальчика в буденовке. И этот мальчик — продолжение жизненных принципов, бескомпромиссной позиции Сотникова, залог победы.
В 1960—1970-е годы военная проза развивается по нескольким направлениям. Тенденция к масштабному изображению войны выражалась в трилогии К. Симонова «Живые и мертвые». В ней охвачено время от первых часов военных действий до лета 1944 г. — периода Белорусской операции. Главные герои — политрук Синцов, командир полка Серпилин, Таня Овсянникова проходят через все повествование. В трилогии К. Симонов прослеживает, как абсолютно штатский человек Синцов становится солдатом, как он мужает, закаляется на войне, как изменяется его духовный мир. Нравственно зрелым, сложившимся человеком показан Серпилин. Это умный, думающий командир, прошедший гражданскую войну, академию. Он бережет людей, не хочет бросать в бессмысленный бой только ради того, чтобы отчитаться перед командованием о своевременном, т. е. по штабному плану, взятии точки. В его судьбе отразилась трагическая судьба всей страны.
«Окопная» точка зрения на войну и ее события расширяется и дополняется взглядом военачальника, объективируется авторским анализом. Война в трилогии предстает как эпическое событие, историческое по значению и всенародное по размаху сопротивления.
В военной прозе 1970-х годов углубился психологический анализ характеров, поставленных в экстремальные условия, обострился интерес к нравственным проблемам. Усиление реалистических тенденций дополняется возрождением романтического пафоса. Реализм и романтика тесно переплелись в повести «А зори здесь тихие…» Б. Васильева, «Пастух и пастушка» В. Астафьева. Высокий героический пафос пронизывает страшное в своей обнаженной правде произведение Б. Васильева «В списках не значился».
Николай Плужников прибыл в Брестский гарнизон вечером накануне войны. Его еще не успели занести в списки личного состава, и когда началась война, он мог бы уйти вместе с беженцами. Но Плужников сражается даже тогда, когда погибают все защитники крепости. Несколько месяцев этот мужественный юноша не давал фашистам спокойно жить: взрывал, стрелял, появлялся в самых неожиданных местах и убивал врагов. И когда лишенный пищи, воды, боеприпасов, он вышел из подземных казематов на свет, то перед врагами предстал седой, ослепший старик. А в этот день Коле исполнилось 20 лет. Даже фашисты преклонились перед мужеством советского солдата, отдав ему воинскую честь.
Николай Плужников умер непокоренным, смертью смерть поправ. Б. Васильев не задается вопросом, почему так упорно, зная, * что один в поле не воин, сражается с врагом Николай Плужников — совсем еще юный, не успевший пожить человек. Он рисует сам факт героического поведения, не видя ему альтернативы. Все защитники Брестской крепости сражаются героически. Б. Васильев продолжил в 1970-е годы ту героико-романтическую линию, которая зародилась в военной прозе в первые годы войны («Радуга» В. Василевской, «Непокоренные» Б. Горбатова).
Еще одна тенденция в изображении Великой Отечественной войны связана с художественно-документальной прозой, которая основывается на магнитофонных записях и рассказах очевидцев. Такая — «магнитофонная» — проза зародилась в Беларуси, Первым произведением ее была книга «Я из огненной деревни» А. Адамовича, И. Брыля, В. Колесникова, воссоздающая трагедию Хатыни. Страшные годы ленинградской блокады во всей неприкрытой жестокости и натурализме, позволяющие понять, как это было, что чувствовал, когда еще мог чувствовать, голодный человек, встали на страницах «Блокадной книги» А. Адамовича и Д. Гранина. Война, прошедшая через судьбу страны, не поща — ‘ дила ни мужчин, ни женщин. О женских судьбах — книга С. Алек — сиевич «У войны не женское лицо».
Проза о Великой Отечественной войне — самая мощная и крупная тематическая ветвь русской и советской литературы. От внешнего изображения войны она пришла к постижению глубоких внутренних процессов, происходивших в сознании и психологии человека, поставленного в экстремальные военные обстоятельства.