И. С. Тургенев известен прежде всего как писатель серьезный,
лиричный, мастер изображения любовных переживаний. Тургенев
обладал удивительной наблюдательностью, позволявшей ему первым
замечать новые общественные явления. Например, в романе
«Отцы и дети» Тургенев заговорил о нигилистах, которые только
начали появляться в России. Однако писатель обладал еще и даром
едкой сатиры. Эта сторона его таланта обычно заслоняется серьезными
страницами. Обратимся к 13-й главе «Отцов и детей», в которой
Тургенев выступает как сатирик, и попытаемся определить, что
высмеивает писатель.
В этой главе описывается визит нигилистов к эмансипированной
женщине. Впрочем, один только Базаров может быть всерьез
назван нигилистом. Он понимает, что сопровождающие его Аркадий
и Ситников — временные попутчики, хотя они и называют себя
нигилистами, учениками Базарова. Поведение главного героя сразу
подсказывает читателю, что Базаров хорошо понимает все слабости
«учеников». С Аркадием Базарова связывает временная дружба,
к Ситникову он относится пренебрежительно, свысока, а к «эман-
сипе» Кукшиной отправляется, чтобы выпить шампанского.
Авторская ирония чувствуется уже в имени «передовой женщины»:
помещица Авдотья Кукшина называет себя на французский лад Ев-
доксия. Расставшись с мужем, она всячески подчеркивает свою
«эмансипированность» и «просвещенность». В прихожей молодых
людей встречает «не то служанка, не то компаньонка», Кукшина
немедленно приглашает незваных и частично незнакомых гостей
в гостиную, Ситникова она жеманно называет «Victor», к Базарову
сразу обращается по фамилии. Тургенев показывает, что за модными,
передовыми понятиями скрываются вульгарность и невоспитанность.
Описание гостиной подчеркивает полную бестолковость
и неряшливость эмансипированной хозяйки. Комната больше походит
«на рабочий кабинет»: всюду разбросаны бумаги, письма, журналы.
Тургенев дает понять, что все это только видимость какой-то
работы: журналы лежат неразрезанные, а окурков вокруг столько,
что видимо, Кукшиной и читать-то некогда. Даже пальцы у молодой
женщины побурели от табака.
Портрет хозяйки только подтверждает впечатление от ее гостиной:
«… дама, еще молодая, белокурая, несколько растрепанная,
в шелковом, не совсем опрятном платье, с крупными браслетами на
коротеньких руках…» Тургенев подчеркивает некрасивость Кукши-
ной: у нее «круглые глаза, между которыми сиротливо краснел крошечный
вздернутый носик», при улыбке «ее верхняя десна обнажалась
над зубами». Конечно, писатель высмеивает не физические недостатки,
а нелепую претензию на эмансипированность. Кукшина
не замечает собственной карикатурности, она развязно говорит и двигается,
а всем бросается в глаза какая-то неловкость, нарочитость,
напряженность: «Невольно хотелось спросить у ней: «Что ты, голодна?
Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?» Тургенев отмечает,
что своей фальшивостью Кукшина походила на Ситникова,
которому писатель дает характеристику в предыдущей главе. В глазах
Ситникова ощущалось «тревожное и тупое напряжение», смотрел
он «беспокойно», смеялся «каким-то коротким, деревянным смехом».
Диалог героев окончательно подтверждает глупость и пошлость
Ситникова и Кукшиной, возомнивших себя передовыми людьми.
Кукшина постоянно «роняет» вопросы, «не дожидаясь ответов;
избалованные дети так говорят с своими няньками». Она торопится
показать свою прогрессивность, сыплет именами молодежных
кумиров, сообщает, что она тоже «практическая»: выдумала мастику,
чтобы делать куклам головки. Впрочем, у нее еще все это не готово,
«нужно еще Либиха почитать». Рядом с именами действительно
крупных ученых и писателей у Кукшиной запросто уживаются
какие-то «гениальные господа» Елисевич и Pierre Сапожников. Кукшина
собирается заграницу, в Гейдельберг, ведь «там Бунзен!» Провинциальный
город ее не устраивает: «Все такие мелкие интересы,
вот что ужасно!»
Ситников составляет хозяйке достойную пару. Он ведет себя развязно,
откупоривает одну за другой бутылки шампанского, радуется
возможности резко выразиться и просто пошуметь. Особенно нравится
Ситникову «презирать и выражать свое презрение». Он нападает
в своих речах на «непросвещенных» женщин, а Тургенев замечает,
что вскоре Ситников будет «пресмыкаться перед своей женой
потому только, что она… урожденная княжна Дурдолеосова».
Базаров почти не участвует в разговоре, отвечает «ученикам»
небрежно и холодно и больше «занимается шампанским». Аркадий
терпит нелепую обстановку ради Базарова, но и он не выдерживает,
когда Ситников и Кукшина чересчур увлекаются пением под расстроенное
фортепьяно. Базаров покидает Кукшину без церемоний:«… громко
зевнул, встал и, не прощаясь с хозяйкой, вышел вон вместе с Аркадием».
В споре со своим идейным противником, Павлом Петровичем
Кирсановым, Базаров заявляет: «Нас не так мало, как вы полагаете».
Видимо, Тургенев не согласен со своим героем. Настоящих нигилистов,
готовых смело пойти по революционно-демократическому
пути, еще очень мало. Базаров одинок, люди, называющие себя его
учениками, рядом с ним лишь временно. Аркадий — «либеральный
барич», который переживет юношеское увлечение нигилизмом
и станет хорошим семьянином и помещиком. Кукшина «рядится»
в «наряд» эмансипе, чтобы прикрыть внутреннюю пустоту и привлечь
к себе внимание. Ситникову нравится нигилизм, потому что
можно прослыть передовым человеком, просто отрицая авторитеты.
При описании мнимых единомышленников Базарова Тургенев
выступает как беспощадный сатирик. Он едко высмеивает пошляков,
пытающихся показаться передовыми людьми.
