Кто так чувствителен, и весел, и остер, как Александр Андреич Чацкий!
А. С. Грибоедов
Я — человек, которого приняли за сумасшедшего, и человек, который все-таки прав!
Нет, я не утверждаю, что объявившие меня сумасшедшим («Он не в своем уме», «Безумный по всему», «Ученье — вот чума, ученость — вот причина, что нынче пуще, чем когда, безумных развелось людей, и дел, и мнений») не правы во всем, но в большинстве случаев они неумышленно возводят напраслину или глубоко заблуждаются.
Что меня привело в дом Фамусова — любовь к Софье:
Чуть свет — уж на ногах! и я у ваших ног.
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше семисот пронесся, — ветер, буря…
Но когда я узнал, что Софья любит другого, то вместо того, чтобы добиваться ее взаимности, ссылаясь на давнюю любовь к ней, я стараюсь объяснить Софье ее страшное заблуждение.
Молчалин! —
Кто другой так мирно все уладит!
Там моську вовремя погладит!
Тут в пору карточку вотрет!
… Вы давиче его мне исчисляли свойства,
Но многие забыли? — да?
И, наконец, поговорив с самим Молчалиным, я убедился, что Софья на многое в жизни смотрит его глазами.
С такими чувствами, с такой душою любим!..
И вот я одинок. Но я освободился от иллюзий по отношению к Софье.
Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил!., летел! дрожал! вот счастье, думал, близко.
Я разглядел своих многоликих врагов, еще лучше осознал свои цели. Я долго путешествовал и думал, что знаю людей, их мысли, их думы. Ан, нет…
Мечтанья с глаз долой — и спала пелена.
В кругу Фамусова говорят только о чинах, деньгах, достижениях, осуждают науку; для людей этого круга
Ученье — вот чума,
Ученость — вот причина…
…Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы да сжечь.
Они женятся по расчету:
Будь плохенький, да если наберется
Душ тысячки две родовых, —
Тот и жених.
Все это неприемлемо для меня. Вот поэтому каждое новое лицо, которое появляется в комедии, становится по отношению ко мне во враждебную позицию, и страшно злословят не только те, которые имели прямые столкновения со мной, но и лица, ни Разу со мной не говорившие:
Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых…
И мне остается единственное:
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
