Великого русского писателя Михаила Александровича Шолохова никто не назовет юмористом, но меж тем юмору отданы многие страницы «Донских рассказов» и всех трех великих романов писателя. Излюбленный жанр юмористики, которым творчески пользовался Шолохов в свих эпических произведениях, — это трагикомедия. Самый яркий пример «чистого» жанра — рассказ «Шибалково семя». С улыбкой, кое-где и сквозь слезы, ЧОНовец Яков Шибалок рассказывает свою жизненную трагедию: как он слюбился с бандиткой-шпионкой Дарьей, как она родила ему ребенка, как он застрелил недавнюю роженицу за предательство, а сына своего, как мог, выкармливал в действующем кавалерийском отряде кобыльим молоком. Трагический сюжет автор передает в форме юмористического рассказа, который словно просится для чтения с эстрады, но горе горькое не позволило бы глумиться над собой.
Еще одна трагикомедия — на первый взгляд, чисто юмористический рассказ «О Колчаке, крапиве и прочем». Бабы-казачки подняли бунт против мужского самоуправства, переселились с детьми за Дон в самый разгар летней страды, а мужиков оставили на хозяйстве, чтобы они поняли цену бабьему труду. В рассказе все смешно от начала до конца, и выписан он о подобно «Ши- балковому семени» от лица неграмотного рассказчика и весь пересыпан народными прибаутками. Трагедию в этом рассказе увидит только вдумчивый читатель: стриженная «в скобку» хуторская Настя в красной косынке принесла в казачий быт заразу «феминистического большевизма». Она — слепая проводница в жизнь идеи «деказакизации» Льва Троцкого. ОГПУ ночными арестами делает свое дело, Настины феминистические бредни — свое, а вместе они работают на уничтожение патриархальной казацкой семьи, на унижение героического облика воина-каза- ка, защитника отечества. В конце рассказа «герой» подвергается унизительной порке крапивой, а вся «сильная» половина хутора обязуется «вспахать десятину ихнему женсполкому на подсолнухи».
Деказакизация должна была сразу подорвать авторитет отца, потому что мальчик-казак с семилетнего возраста проходил два раза в год военную подготовку по старинным народным традициям, а к восемнадцати годам становился полноценным кавалеристом, умевшим держать пеший и конный строй, стрелять без промаха, рубить «лозу» и джигитовать. Иметь опасный, самовосполняющийся военный резерв из своих врагов большевикам не хотелось. Такой вот «черный юмор» Шолохова, распечатанный во множестве экземпляров, тоже работал на истребление казачества как сословия. Пропаганда большевизма в ранних рассказах Шолохова была не менее действенной, чем хлесткие стихи Маяковского в «Окнах РОСТА».
