Вы ушли, как говорится, в мир иной.
Пустота… Летите, в звезды врезываясь.
В. Маяковский
Подумать только, как были очарованы Сергеем Есениным люди, если его самоубийство вызвало массовые смерти поклонников!
Маяковский вынужден был, чтоб остановить эту «эпидемию», написать жизнеутверждающее стихотворение «Сергею Есенину». Он восклицал:
…Прекратите! Бросьте! Вы в своем уме ли?
Дать, чтоб щеки заливал смертельный мел?!
Вы ж такое загибать умели, что другой на свете не умел.
В этом «заказном» стихотворении есть потрясающие строки:
…Лучше уж от водки умереть, Чем от скуки!
Кончается стихотворение оптимистическим призывом к борьбе:
Для веселия планета наша мало оборудована.
Надо вырвать радость у грядущих дней.
В этой жизни умирать не трудно
Сделать жизнь значительно трудней.
Последние строки — как бы антитеза предсмертным словам Есенина:
…В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Сейчас досужие газетчики изощряются, придумывая версии его смерти. Появились даже гипотезы об убийстве поэта секретными службами. Новая мода — все валить на КГБ. Думается, у репрессивных органов и своих дел хватало. Не проще ли поискать ответы в самом искреннем для поэта — в его стихах.
Друг мой, друг мой!
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль?
То ли ветер шумит в пустом и безлюдном поле,
То ль, как рощу в сентябрь, осушает мозги алкоголь…
В «Черном человеке» Есенин анализирует свою не всегда праведную жизнь:
Не знаю. Не помню. В одной стране,
Может, в Калуге, а может, в Рязани,
Жил мальчик в простой крестьянской семье,
Желтоволосый, с голубыми глазами…
Вот стал он взрослый, к тому же — поэт,
Хоть с небольшой, но ухватистой силой,
И какую-то женщину сорока с лишним лет
Называл скверной девочкой и своею милой…
Делает грустные выводы:
Ах, положим, ошибся, ведь нынче луна,
Что же нужно еще напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками тайно придет она,
И ты будешь читать свою дохлую, томную лирику…
Черный человек смотрит на меня в упор,
И глаза покрываются голубой блевотой,
Словно хочет сказать, что я — бездельник и вор,
Так бесстыдно и нагло обокравший кого-то…
Черный человек — сумма сомнений, второе «я» каждого человека, суперэго. В беседе с ним бесполезно лгать. И гневаться бесполезно.
…Я взбешен, разъярен,
и летит моя трость
прямо в морду его,
в переносицу.
Месяц умер. Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь! Что ты, ночь, наковеркала?!
Я в цилиндре сижу. Никого со мной нет.
Я один.
И разбитое зеркало.
Если просмотреть поздние стихи и поэмы Есенина, можно найти много строк, свидетельствующих о его надломе, надрыве. Это состояние можно назвать нервным истощением, тяжелым стрессом, заболеванием души. Важно, что психическое здоровье поэта было подорвано, а рядом не было настоящих друзей. Да и время было смутное. Не зря же этот послереволюционный строй сломал и Маяковского, как ломал каждого искателя правды.
До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, — ты у меня в груди. Предназначенное расставанье Обещает встречу впереди. До свиданья. Ни руки, ни слова, Не грусти и не печаль бровей. В этой жизни умирать не ново, Но и жить, конечно, не новей. Еще раз вспомню, как у Маяковского:
…Лучше уж от водки умереть,
Чем от скуки!
