Достоевский, по его словам, «происходил из семейства русского и благочестивого», корни которого уходили вглубь брестской земли. Дед писателя был униатским священником, отец — врач московской больницы для бедных. Большую часть жизни писатель прожил в Москве и Санкт-Петербурге. Дворянские грамоты Достоевских времен Великого Княжества Литовского затерялись. Отец писателя только после рождения сына Федора выслужил звание потомственного дворянина. От отца и матери Федор Михайлович получил православное воспитание в духе «русского благочестия». В доме родители детям читали вслух «Историю Государства Российского» Карамзина, стихи Державина, Жуковского и Пушкина. С особой теплотой Достоевский вспоминал в зрелые годы о раннем знакомстве со Священным писанием: «Мы в семействе нашем знали Евангелие чуть ли не с первого детства». Писатель с ранних лет выучил на память ветхозаветную «Книгу Иова».
Было у отца прикуплено сельцо Даровое в Тульской губернии, поэтому Федор Михайлович, всю жизнь пробедствовавший в городе, так мечтал под конец жизни стать владельцем имения и особенно — леса. Коренной русский деревенский быт он узнал с детства, хотя получил известность прежде всего как писатель- урбанист.
В восемнадцать лет Достоевский остался круглым сиротой. Учился на казенный счет в Главном инженерном училище, профессия военного инженера была чужда будущему писателю. Достоевский прослужил меньше года и уволился из армии в чине поручика с намерением заняться литературой. До известной поры писатель не знал нужды, не терпел притеснений от государства Российского, но даже после неоправданно сурового приговора и десяти лет каторги и ссылки он до последних дней своей жизни был верным царскому престолу и православной церкви. Ни в художественных произведениях Достоевского, ни в его публицистике не встретить хулу на свой народ или острую критику самодержавия с позиций радикального социализма. В ранних повестях «Бедные люди», «Белые ночи», «Неточка Незванова» Достоевский описал страдания «маленького» человека как трагедию морально-социальную, вызванную крушением в душе народа христианских устоев любви к ближнему и сострадания к падшим.
Достоевский как автор ни разу не выступает с планами социального реформирования общества, но вот парадокс: за участие в кружке социалиста Петрашевского Достоевский в 1849 был арестован и приговорен к смертной казни, замененной каторгой с последующей службой рядовым солдатом. Только через десять лет он возвратился в Санкт-Петербург. Судебная несправедливость была вопиющей, но опять же повторюсь: у Достоевского мы ни строчки не найдем из социальных обличений государственной машины. Он следует традиции Гоголя во всем: виновата не Русь, а бесы, смутившие наши души. Стоит вспомнить, что 1848 год был наполнен революциями в Европе.
Достоевский относится к России как к родной семье, где, как говорится, «не без урода». О своих мытарствах на каторге он написал документальную повесть «Записки из Мертвого дома», где живописует о трагизме человеческих судеб и о попрании достоинства человека человеком в остроге. Но опять же его критика подается на уровне межчеловеческих отношений. Писатель как бы говорит: любая социальная система такова, какой ее сделали мы. Книга полна ужасов насилия над волей и унижения личности, но Солженицын пытливо примечает, что по двору «мертвого дома» при царизме лениво расхаживают жирные гуси В советских «мертвых домах» заключенные даже собак и кошек съедали подчистую.
Все без исключения произведения Достоевского — это философское осмысление социального и духовного кризиса России, случившегося со страной во второй половине 19-го века, который привел сначала к государственному геноциду русского народа в 20-м веке, а затем к практически полному отказу от нравственного и культурного наследия России в 21 -м веке. В романах Достоевского редко встретишь описания красоты природы и любование идеалом. В них пульсируют диалогическое столкновение самобытных личностей, бурлят страстные поиски общественной и человеческой гармонии. Им всегда присущ глубокий психологизм и трагизм, но не встретишь революционного лозунга или призыва к «потрясению основ».
Возможно, как сын московского врача и внук униатского священника, Достоевский исповедует внутренний принцип: «не навреди!». Писатель слишком сильно любит Русь и слишком глубоко верит в нее, чтобы призывать к разрушению страны ради утверждения «интернационалистской» отвлеченной справедливости.
