Трагична любовь князя Мышкина к Настасье Филипповне. Последняя, наделенная необыкновенным умом и красотой, стремится к нравственному возрождению, чувству в князе высший, христианский идеал. Однако князь — не тот человек, который может навязать другому свою волю. Он, как и Христос, способен только убеждать, а не принуждать. Настасью Филипповну же привлекает еще и сильная личность, купец Парфен Семенович Рогожин. Ее раздвоенность ведет к трагедии. Настасья Филипповна гибнет от рук обезумевшего от ревности Рогожина. Князь Мышкин в результате действительно сходит с ума. Христу невозможно нормально существовать в современном обществе — таков неутешительный вывод Достоевского.
Князь Мышкин — в чем-то образ фантастический, не от мира сего. Однако писатель отнюдь не считал это обстоятельство недостатком. «Неужели фантастичный мой Идиот не есть действительность, да еще самая обыденная! Да именно теперь-то и должны быть такие характеры в наших оторванных от земли слоях общества, — слоях, которые в действительности становятся фантастичными… Я не за роман, а за идею мою стою», — восклицал Достоевский в одном из писем. Главный герой романа не только олицетворял для автора христианский идеал, но и был носителем важнейшей идеи Федора Михайловича — о необходимости возвращения образованных классов общества на почву христианской нравственности, в наибольшей мере присущей, по его мнению, тесно связанным с землей и с природой в целом крестьянам. Князь доказывает, что европейское общество давно уже потеряло нравственную связь с религией и потому не может служить образцом для России. Сам же герой, по точному определению М.Е. Салтыкова-Щедрина, представляет собой «тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия». Князь Мышкин в страстном монологе выражает мысли Достоевского об особенностях русского пути к Богу и русской веры вообще: «…У нас коль в католичество перейдет, то уж непременно иезуитом станет, да еще из самых подземных; коль атеистом станет, то непременно начнет требовать искоренения веры в Бога
насилием, то есть, стало быть, и мечом! Отчего это, отчего разом такое исступление? Неужто не знаете? Оттого, что он отечество нашел, которое здесь просмотрел, и обрадовался; берег, землю нашел и бросился ее целовать! Не из одного ведь тщеславия, не все ведь от одних скверных тщеславных чувств происходят русские атеисты и русские иезуиты, а из боли духовной, из жажды духовной, из тоски по высшему делу, по крепкому берегу, по родине, в которую веровать перестали, потому что никогда ее и не знали! Атеистом же так легко сделаться русскому человеку, легче, чем всем остальным во всем мире! И наши не просто становятся атеистами, а непременно уверуют в атеизм, как бы в новую веру, никак и не замечая, что уверовали в нуль. Такова наша жажда! «Кто почвы под собой не имеет, тот и Бога не имеет». Это не мое выражение. Это выражение одного купца из старообрядцев, с которым я встретился когда ездил. Он, правда, не так выразился, он сказал: «Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался». Ведь подумать только, что у нас образованнейшие люди в хлыстовщину даже пускались… Да и чем, впрочем, в таком случае хлыстовщина хуже, чем нигилизм, иезуитизм, атеизм? Даже, может, и поглубже еще! Но вот до чего доходила тоска!.. откройте русскому человеку русский «Свет», дайте отыскать ему это золото, это сокровище, сокрытое от него в земле! Покажите ему в будущем обновление всего человечества и воскресение его, может быть, одною только русскою мыслью, русским Богом и Христом, и увидите, какой исполин, могучий и правдивый, мудрый и кротки и вырастет пред изумленным миром, изумленным и испуганным, потому что они ждут от нас одного лишь меча, меча и насилия, потому что они представить себе нас не могут, судя по себе, без варварства».
Главный герой «Идиота» несет нам мысль автора о «русском Боге», который сможет духовно оздоровить весь мир. Этот Бог, новый Христос, обернет человечество к земле, к родной почве, к традиционным нравственным ценностям всеединства. Князь Мышкин — это не сегодняшний несовершенный человек, а олицетворение грядущего русского Христа.
