Выбрав тему своего сочинения, я задумалась над тем, как же его начать. Не знаю почему, но мне было трудновато найти первые слова для этого сочинения, так же, как было немного страшно и интересно, когда мы приступали к изучению романа «Идиот». Эти чувства я испытывала потому, что это был Достоевский, тот самый Достоевский, который признан всем миром. Его произведения, в том числе роман «Идиот», требуют от читателя глубокого осмысления, соучастия. В романе «Идиот» не общество, как мы уже привыкли, судит героя, а герой — общество. В центре романа не «дело» героя, не проступок, а житейская суета сует, которая засасывает в себя героя. Он невольно принимает навязываемые ему знакомства и события. Герой нисколько не старается возвысить себя над людьми, напротив, он сам уязвим. Но он оказывается выше как добрый человек.
В «Идиоте» нет определенного завершения событий. Князь Мышкин просто уезжает туда, откуда прибыл, в «нейтральную» Швейцарию, опять в больницу: мир не стоит его доброты, людей не переделаешь. Если вспомнить классику мировой литературы, то мы увидим, что у князя Мышкина были предшественники: Дон Кихот Сервантеса, Рыцарь Бедный Пушкина. Но для Достоевского образ князя Мышкина был, наверное, чем-то особенным. «Люблю я ее ужасно», — писал он об идее романа. В поисках нравственного идеала Достоевский пленился образом Христа и говорил, что никаких доказательств его истинности не требуется: все 36 истины корыстны, плод суетного человеческого ума, а Христос просто нужен людям как символ, как вера, иначе рассыплется само человечество, погрязнет в игре интересов. Конечно, знак равенства между Мышкиным и Христом условный, ведь Мыш- кин — обыкновенный человек.
Но полная нравственная чистота сближает князя Мышкина с Христом. И внешне Достоевский их сблизил: Мышкин в возрасте Христа, бледный, с впалыми щеками, с пегонькой, востренькой бородкой. Глаза его большие, пристальные. Вся манера поведения, разговора, всепрощающая душевность его, огромная проницательность, лишенная всякого корыстолюбия и эгоизма, безответность при обидах — все это накладывает печать идеальности. Христос с детства поразил воображение Достоевского. После каторги его любовь к нему возросла. В образе Христа Достоевский видел идеал своей жизни. Христос стал силой мечты Достоевского. И князь Мышкин — человек, предельно приблизившийся к идеалу Христа. Задуман дерзкий эксперимент: как выглядит современный мир, если смотреть на него с точки зрения Христовой проповеди, такой желанной для избавления от зла.
Как мы знаем, Мышкин лечился в Швейцарии в заведении Шнейдера. Окружающие называли его идиотом, и он не возражал. По приезде в Россию это название за ним сохранилось. Но слово «идиот» в данном случае означало просто «странный» человек, «больной» человек. В Швейцарии содержал его дальний родственник, некто господин Павлищев. Швейцария введена, на мой взгляд, тут не случайно: с ее горных вершин и сошел Мышкин к людям. Бедность и болезненность Мышкина, когда и титул-то «князь» звучит как-то некстати, — знаки его духовной просветленности, близости к простым людям несут в себе нечто страдальческое, родственное христианскому идеалу. И по русским народным поверьям юродивый ближе к святости, а в Мышкине вечно останется нечто младенческое; да глаголет истина его устами. Несмотря на свою молодость, он совершенно лишен плотского начала, об этом можно судить по тому, как разворачиваются отношения его с Настасьей Филипповной и Аглаей. Его чувства к обеим женщинам совсем не назовешь любовью мужчины к женщине. Любовь Мышкина не приживается в мире корысти, хотя и остается идеалом. Он считает, что жалость, сострадание — вот первое, в чем нуждается человек. Князь Мышкин попадает в сложный переплет событий. Он яблоко раздора между Аглаей и Настасьей Филипповной. Каждая из женщин пытается по-своему завоевать любовь Мышкина. Достоевский не скрывает, что его князь-Христос запутывается в неодолимых житейских противоречиях. Финал его отношений с обеими женщинами печален и трагичен. Мышкин — воплощение «христианской» любви. Но такую любовь, любовь-жалость, не понимают, она людям непригодна, слишком высока и непонятна. Наверное, поэтому и погибает Настасья Филипповна, поэтому и остается бесконечно несчастной Аглая.
Лев Николаевич Мышкин — странный человек, не вписывающийся в общепринятые нормы. Он отрешен от мирской суеты и старается увести от нее окружающих, сделать их чище и добрее. Злопамятство, недоверие и злобность людей кажутся ему надуманными и ненужными, князь не хочет признать существование этих качеств в людях. «Положительно прекрасный» герой Достоевского помогает людям познать себя и доброту, заключенную в каждом человеке, отдает им частицу своей души. Одновременно беззащитный и всесильный, кроткий, слабый и обладающий огромной властью над людьми, князь Мышкин искренне хотел помочь людям сохранить в себе человеческое…
Но Мышкин-Христос явно и безнадежно запутался в земных делах, невольно посеял не добро, а зло. Его, как и Чацкого, неразумный свет назвал сумасшедшим.
Убита душа князя, он ввергнут в неизлечимую болезнь. «Доктор Шнейдер все более и более хмурится и качает головой, намекает на совершенное повреждение умственных органов». Действительно, «рай — вещь трудная; рай на земле нелегко достается». Петербургский мечтатель князь Мышкин — воплощение «неудавшейся идеи христианства» на земле. Так что же, мечта неосуществима? Не воцарится на земле царство идеальное никогда? Зачем этот призыв Достоевского к милосердию, доброте, всепрощению, чуткости к другим, если он сам показал нам трагический результат судьбы князя Мышкина? Не слишком ли велика цена? Нам остается только надеяться, что жертва стоит цели: «Аще пшеничное зерно, падши в землю, умрет, то принесет много плода». Достоевский утверждает «веру в возрождение души человека», славит «небесный купол совести», стремление к победе добра над злом, к познанию высшего назначения на земле, говорит о «Боге в душе».
