План сочинения
1. Вступление. Стилевая манера Гончарова
2. Основная часть. Портретная живопись в романе «Обломов»
? Портрет-очерк Обломов а в романе
? Интерьер как составная часть портрета героя
? Мотив неподвижности в описании внешности Обломова. Философский подтекст темы
? Портрет Штольца в романе
? Мотив статуи и его значение в портрете Ольги Ильинской
? Впечатление автора.
? Описание внешности героини в динамике.
? Прием психологического параллелизма в портрете Ольги.
? Мотив покоя в описании внешности Ольги Ильинской.
? Портрет Агафьи Пшеницыной в романе.
? Портрет Тарантьева в романе.
? Значение подробного описания внешности героя.
? Фрагментарные портреты в романе.
3. Заключение. Функции портретов в романе Гончарова.
И.А. Гончаров предстает перед нами мастером портретной живописи. Его портреты пластичны, подробны, детализированны. В портрет входит и описание внешности героя, и описание одежды, окружающей его обстановки, и попутные авторские замечания, и характеристика, и пейзажи, и восприятие других персонажей. Словом, у Гончарова мы имеем подробный портрет-очерк. И в этом творческая манера писателя близка творческой манере Н.В. Гоголя.
Попробуем рассмотреть портреты в романе Гончарова «Обломов». Первое описание внешности мы находим уже в начале произведения. Это подробный портрет Обломова. В этом описании Гончаров фиксирует первое впечатление и тут же дает намек, что не все так просто тут, как кажется на первый взгляд, что портрет этот имеет свой подтекст. В самом описании внешности героя есть какая-то неопределенность, расплывчатость. Вместе с тем критики отмечали, что приглушенные тона здесь гармонируют с красками пейзажа среднерусской полосы («Сон Обломова»): «Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворенные губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всем теле теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока». И далее читаем: «Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный или казался таким, может быть, потому, что Обломов как-то обрюзг не по летам…». Этот портрет раскрывает нам внутренние качества героя, его привычки: лень, пассивное отношение к жизни, отсутствие у него каких-либо серьезных интересов. Ничто не занимает Обломова, у него нет привычки ни к умственному, ни к физическому труду. Лейтмотив всего описания — мягкость. В лице Ильи Ильича — «мягкость, которая была господствующим и основным выражением», причем мягкость эта была выражением не только лица, «а всей души». Та же «мягкость» в движениях героя, «мягок» его восточный халат, на ногах его — «мягкие и широкие» туфли.
В описании тела Обломова Гончаров подчеркивает малоподвижный образ жизни героя, сибаритство, барскую изнеженность: «Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур белому цвету шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины». Здесь же писатель обозначает привычки героя — «лежанье», любовь к свободной одежде. Домашний костюм Обломова (восточный халат) становится символом его малоподвижной, размеренно текущей жизни. Характерно, что Обломов забрасывает халат в то время, когда он влюбляется в Ольгу. Достает же его и возвращает хозяину уже Агафья Пшеницына.
Интерьер у Гончарова является как бы продолжением портрета: комната только с первого взгляда кажется «прекрасно убранною». Но «опытный глаз» отмечает неграциозные стулья, шаткость этажерок, осевший задок дивана. По стенам рассеяна паутина, зеркала покрыты пылью, ковры — «в пятнах», на столе неизменно стоит тарелка, оставшаяся от ужина, на диване валяется забытое полотенце. Мотив сна, мертвенности, окаменелости возникает уже в этом интерьере. Описывая комнату, Гончаров замечает: «можно было бы подумать, что тут никто не живет, — так все запылилось, полиняло и вообще лишено было живых следов человеческого присутствия».
Мотив окаменелости, неподвижности звучит и непосредственно в описании внешности героя. Гончаров замечает, что «ни усталость, ни скука» не могли согнать с лица Обломова определенное выражение, мысль «пряталась в складках лба, потом совсем пропадала», тревога также не могла завладеть всем существом его — «вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте». И в этом уже некоторые исследователи находят глубинный философский подтекст. Как отмечают Вайль и Генис, «эти застывшие, окаменелые «складки» подсказывают аналогию с античной статуей. Сравнение принципиально важное, которое Гончаров последовательно проводит по всему роману. В фигуре Обломова соблюдено то золотое сечение, которое придает ощущение легкости, гармоничности и завершенности античной скульптуре. Неподвижность Обломова грациозна в своей монументальности, она наделена определенным смыслом»[155 — См.: Вайль П., Генис А. Обломов и «Другие». — Родная речь. М., 1995. Электронная версия. www.oblomov.omsk.edu]. Смешным, неуклюжим, неловким становится герой именно в движении, в сравнении со Штольцем, Ольгой. В доме же Агафьи Пшеницыной, на Выборгской стороне, в этой «малой Обломовке», он вновь превращается в статую: «Сядет он, положит ногу на ногу, подопрет голову рукой — все это делает так вольно, покойно и красиво… весь он так хорош, так чист, что может ничего не делать, и не делает»[156 — Там же.]. Каков же смысл этой монументальности героя? С точки зрения Штольца и Ольги, которые не мыслят свою жизнь без движения, Обломов живет без цели. Он мертв при жизни. По мнению же самого Обломова, между жизнью и смертью граница условна, это скорее некое промежуточное состояние — сон, мечта, Обломовка. Он в конце концов оказывается единственным подлинным человеком в романе. Ольгу и Штольца исследователи сравнивают с машинами, у каждой из которых есть своя шестеренка, чтобы сцепляться с другими. Обломов же — законченная, совершенная статуя. Но именно в этом заключен трагический парадокс. Другие герои — «лишь осколки цельной обломовской личности — живы в силу своего несовершенства, своей незавершенности». Обломов же — мертв, он не может существовать в гармонии с окружающим миром в силу своего совершенства, гармоничности, самодостаточности[157 — Там же.]. Так портрет героя включается у Гончарова в философскую проблематику романа.
Портрет Штольца в романе дан по контрасту с портретом Обломова. И контраст этот в определенности, четкости линий и красок. «Он весь составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь. Он худощав; щек у него почти вовсе нет, то есть кость да мускул, но ни признака жирной округлости; цвет лица ровный, смугловатый и никакого румянца; глаза хотя немного зеленоватые, но выразительные». Лейтмотив этого портрета — движение. Штольц прагматичен, деловит: он служит, занимается делами, участвует «в какой-то компании». «Он беспрестанно в движении: понадобится обществу послать в Бельгию или Англию агента — посылают его; нужно написать какой-нибудь проект или приспособить новую идею к делу — выбирают его. Между тем он ездит и в свет и читает: когда он успевает — бог весть». В образе Штольца писатель подчеркивает рационализм, умственное начало: «кажется, и печалями и радостями он управлял как движением рук», «он распускал зонтик, пока шел дождь», «страдал, пока длилась скорбь», «радостью наслаждался, как сорванным по дороге цветком». Больше всего же Штольц боялся «воображения», «всякой мечты». Таким образом, Штольц представлен в романе не только как внешний антипод Обломова, но и антипод его по своим внутренним качествам.
Мотив статуи звучит у Гончарова и в описании Ольги Ильинской. Характерно, что такой она предстает именно в воображении Обломова, который не может забыть ее образа после знакомства. «Ольга в строгом смысле не была красавица, то есть не было ни белизны в ней, ни яркого колорита щек и губ, и глаза не горели лучами внутреннего огня; ни кораллов на губах, ни жемчугу во рту не было, ни миниатюрных рук, как у пятилетнего ребенка, с пальцами в виде винограда.
Но если б ее обратить в статую, она была бы статуя грации и гармонии. Несколько высокому росту строго отвечала величина головы, величине головы — овал и размеры лица; все это, в свою очередь, гармонировало с плечами, плечи — с станом…». Однако эта неподвижность здесь символизирует не совершенство и законченность (как в портрете Обломова), а скорее «спящую», не пробудившуюся еще душу героини.
Далее мы видим портрет ее, данный уже в восприятии автора. И здесь подчеркнуто то, чего не замечает Обломов — преобладание рационального начала[158 — Уртминцева М.Г. Портретная живопись в романе И.А. Гончарова «Обломов». — Литература в школе. 2006, № 2, с. 19–22.]. Гончаров здесь дает нам как будто взгляд со стороны: «Кто ни встречал ее, даже рассеянный, и тот на мгновение останавливался перед этим так строго и обдуманно, артистически созданным существом.
Нос образовал чуть заметно выпуклую, грациозную линию; губы тонкие и большею частию сжатые: признак непрерывно устремленной на что-нибудь мысли. То же присутствие говорящей мысли светилось в зорком, всегда бодром, ничего не пропускающем взгляде темных, серо-голубых глаз. Брови придавали особенную красоту глазам: они не были дугообразны, не округляли глаз двумя тоненькими, нащипанными пальцем ниточками — нет, это были две русые, пушистые, почти прямые полоски, которые редко лежали симметрично: одна на линию была выше другой, от этого над бровью лежала маленькая складка, в которой как будто что-то говорило, будто там покоилась мысль. Ходила Ольга с наклоненной немного вперед головой, так стройно, благородно покоившейся на тонкой, гордой шее; двигалась всем телом ровно, шагая легко, почти неуловимо…»
Портрет героини писатель дает в динамике, изображая ее в те или иные моменты жизни. Вот какой предстает Ольга в минуты пения: «Щеки и уши рдели у нее от волнения; иногда на свежем лице ее вдруг сверкала игра сердечных молний, вспыхивал луч такой зрелой страсти, как будто она сердцем переживала далекую будущую пору жизни, и вдруг опять потухал этот мгновенный луч, опять голос звучал свежо и серебристо». Сопоставление с природными явлениями использует автор, описывая и «пробуждение души героини», когда она понимает чувства Обломова: «… лицо ее наполнялось постепенно сознанием; в каждую черту пробирался луч мысли, догадки, и вдруг все лицо озарилось сознанием… Солнце так же иногда, выходя из-за облака, понемногу освещает один куст, другой, кровлю и вдруг обольет светом целый пейзаж…» В восприятии Обломова дается нам Ольга в тот момент, когда чувство ее только зарождается и Илья боится спугнуть его. «Молодая, наивная, почти детская усмешка ни разу не показалась на губах, ни разу не взглянула она так широко, открыто, глазами, когда в них выражался или вопрос, или недоумение, или простодушное любопытство, как будто ей уж не о чем спрашивать, нечего знать, нечему удивляться!
Взгляд ее не следил за ним, как прежде. Она смотрела на него, как будто давно знала, изучила его, наконец, как будто он ей ничего, все равно как барон…
Не было суровости, вчерашней досады, она шутила и даже смеялась, отвечала на вопросы обстоятельно, на которые бы прежде не отвечала ничего. Видно было, что она решилась принудить себя делать, что делают другие, чего прежде не делала, Свободы, непринужденности, позволяющей все высказать, что на уме, уже не было. Куда все вдруг делось?». Здесь Илья Ильич анализирует настроение и чувства Ольги.
Но вот Ольга осознает свою власть над ним, она принимает на себя роль «путеводной звезды». И вновь описание внешности ее здесь дано в восприятии Ильи. Гончаров здесь не дает нам новый портрет героини, но использует прием психологического параллелизма, напоминая читателю об уже известных чертах ее: «У ней лицо было другое, не прежнее, когда они гуляли тут, а то, с которым он оставил ее в последний раз и которое задало ему такую тревогу. И ласка была какая-то сдержанная, все выражение лица такое сосредоточенное, такое определенное; он видел, что в догадки, намеки и наивные вопросы играть с ней нельзя, что этот ребяческий, веселый миг пережит».
Автор обозначает и внутренние качества Ольги, вставляя тонкие замечания, передавая впечатления Штольца, восприятие ее светским обществом. В этих описаниях Гончаров подчеркивает простоту и естественность героини. «Как бы то ни было, но в редкой девице встретишь такую простоту и естественную свободу взгляда, слова, поступка. У ней никогда не прочтешь в глазах: «теперь я подожму немного губу и задумаюсь — я так недурна. Взгляну туда и испугаюсь, слегка вскрикну, сейчас подбегут ко мне. Сяду у фортепьяно и выставлю чуть-чуть кончик ноги…»
Ни жеманства, ни кокетства, никакой лжи, никакой мишуры, ни умысла! За это все ее и ценил почти один Штольц, за это все не одну мазурку просидела она одна…
Одни считали ее простой, недальней, потому что не сыпались с языка ее ни мудрые сентенции о жизни, о любви, ни быстрые, неожиданные и смелые реплики, ни вычитанные или подслушанные суждения о музыке и литературе: говорила она мало, и то свое, неважное — и ее обходили умные и бойкие «кавалеры»; небойкие, напротив, считали ее слишком мудреной и немного боялись».
В последней части романа, как отмечает М.Г. Уртминцева, в портрете Ольги дважды звучит мотив покоя. Она обретает счастье с рациональным, сдержанным Штольцем. «Она устремила глаза на озеро, на даль и задумалась так тихо, так глубоко, как будто заснула. Она хотела уловить, о чем она думает, что чувствует, и не могла. Мысли неслись так ровно, как волны, кровь струилась так плавно в жилах. Она испытывала счастье и не могла определить, где границы, что оно такое. Она думала, отчего ей так тихо, мирно, ненарушимо-хорошо, отчего ей покойно…» И в финале главы мы читаем: «Она все сидела, точно спала — так тих был сон ее счастья: она не шевелилась, почти не дышала». Мотив покоя здесь обозначает определенную ограниченность героини, единственно возможный для нее вариант жизни.
По контрасту с поэтическим портретом Ольги дан в романе «прозаически бытовой» портрет Агафьи Пшеницыной. Здесь Гончаров лишь обозначает черты внешности, описывает одежду, но ничего не говорит о привычках, манерах, чертах характера этой героини. «Ей было лет тридцать. Она была очень бела и полна в лице, так что румянец, кажется, не мог пробиться сквозь щеки. Бровей у нее почти совсем не было, а были на их местах две немного будто припухлые, лоснящиеся полосы, с редкими светлыми волосами. Глаза серовато-простодушные, как и все выражение лица; руки белые, но жесткие, с выступившими наружу крупными узлами синих жил.
Платье сидело на ней в обтяжку: видно, что она не прибегала ни к какому искусству, даже к лишней юбке, чтобы увеличить объем бедр и уменьшить талию. От этого даже и закрытый бюст ее, когда она была без платка, мог бы послужить живописцу или скульптору моделью крепкой, здоровой груди, не нарушая ее скромности. Платье ее, в отношении к нарядной шали и парадному чепцу, казалось старо и поношено». Руки этой героини выдают ее каждодневную привычку к труду, и действительно в дальнейшем она предстает прекрасной хозяйкой. Обломову она кажется скромной и застенчивой, мы видим, что она способна на многое ради любви. Однако все эти качества Гончаров не отражает в описании ее внешности.
В романе также дан подробный портрет Тарантьева, земляка Обломова. Это «человек лет сорока, принадлежащий к крупной породе, высокий, объемистый в плечах и во всем туловище, с крупными чертами лица, с большой головой, с крепкой, коротенькой шеей, с большими навыкате глазами, толстогубый. Беглый взгляд на этого человека рождал идею о чем-то грубом и неопрятном. Видно было, что он не гонялся за изяществом костюма. Не всегда его удавалось видеть чисто обритым. Но ему, по-видимому, это было все равно; он не смущался от своего костюма и носил его с каким-то циническим достоинством». Портрет этот также представляет собой портрет-очерк. Гончаров дает нам жизненную историю героя, обрисовывает его манеры, привычки, обозначает черты характера. «Тарантьев мастер был только говорить; на словах он решал все ясно и легко, особенно, что касалось других; но как только нужно было двинуть пальцем, тронуться с места — словом, применить им же созданную теорию к делу и дать ему практический ход, оказать распорядительность, быстроту, — он был совсем другой человек: тут его не хватало…»
Почему же описание Тарантьева столь подробно в романе Гончарова? Дело в том, что этот персонаж не только играет важную роль в сюжете, но и связан с проблематикой романа. Гончаров сближает этого героя с Обломовым. И дело тут не только в их общей родине — Обломовке. Тараньев так же, как и главный герой, развивает в романе мотив несбывшихся надежд. Волею судьбы Тарантьев, получивший кое-какое образование, на всю жизнь должен был остаться писцом, «а между тем он носил в себе и сознавал дремлющую силу, запертую в нем враждебными обстоятельствами навсегда, без надежды на проявление, как бывали запираемы, по сказкам, в тесных, заколдованных стенах духи зла, лишенные силы вредить». Та же «дремлющая сила» присутствует и в Обломове. Тарантьев — это как бы «сниженный двойник» Обломова, своеобразная пародия на главного героя.
Другие описания внешности в романе более кратки, фрагментарны. Таковы портреты гостей Обломова в начале романа — Волкова, Судьбинского, Пенкина, Алексеева. Исследователи отмечали здесь перекличку в описаниях этих персонажей со стилевой манерой Н.В. Гоголя в поэме «Мертвые души».
Таким образом, портрет в романе Гончарова выполняет психологическую функцию, раскрывая внутренний мир персонажа, обозначая тонкость душевных движений, обрисовывая характер. Кроме того, портреты писателя связаны с философской проблематикой романа.