Вопрос о счастье является основной проблемой поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» и определяет её сюжет и композицию.
Работу над поэмой Некрасов начал вскоре после крестьянской реформы, поэтому в ней отразились последствия отмены крепостного права, всеобщего кризиса, во время которого «порвалась цепь великая». Так центральным в поэме оказывается вопрос о «пореформенном» счастье, тесно связанный с социально-политической проблематикой произведения.
Уже само название поэмы говорит о заявленной проблеме, настраивает на поиск того, кому «живется весело, вольготно на Руси». Искателями счастливого становятся крестьяне— «семь временнообязанных», чей собирательный образ проходит через всю поэму. Знаменательно, что мужики сходятся «на столбовой дороженьке»: их путь, «дело спорное» становится композиционным стержнем поэмы.
«Кому на Руси жить хорошо» делится на главы, каждая из которых сюжетно и композиционно самостоятельна. Расположение этих глав относительно друг друга во многом определяется проблемой счастья. По авторскому замыслу, который до конца не ясен, так как Некрасов не успел закончить поэму, за главой «Последний» должен следовать «Пир на весь мир» (они тематически связаны), потом — глава «Крестьянка», которой поэма не кончается. С другой стороны, многие исследователи считают, что «Пир на весь мир» подводит итог основному содержанию поэмы, в этой главе появляется и намек на «счастливого» — Гришу Добросклонова.
Быть бы нашим странникам под родною крышею,
Если б знать могли они, что творилось с Гришею, —
говорит автор повествования в конце поэмы, намекая на одно из возможных решений проблемы счастья. Поэтому обычно именно «Пир на весь мир» завершает поэму «Кому на Руси жить хорошо».
Вопрос о счастье в поэме углубляется и расширяется благодаря всевозможным вставным элементам, каждый из которых сюжетно обособлен, но связан с поэмой общей темой о народе, народном представлении о счастье. Такими вставками являются песни «Веселая», «Барщинная», «Солдатская», «Русь», легенда «О двух великих грешниках», песня-предание «Адмирал-вдовец по морям ходил», рассказ «Про холопа примерного— Якова верного», народными песнями овеяна глава «Крестьянка».
По мнению семерых мужиков, которые «сошлися и заспорили» в самом начале поэмы, хорошо живётся помещику, чиновнику, попу, «купчинетолстопузому», «вельможному боярину, министру государеву и наконец, царю». Однако, в процессе работы над «Кому на Руси жить хорошо» Некрасов все больше и больше обращается к народному мужицкому миру, и понятие счастья складывается в основном из точек зрения крестьян-героев поэмы.
Начиная работу над своим произведением, Некрасов писал: «Это будет эпопея современной крестьянской жизни». Эпической широтой замысла объясняется многообразие типов, характеров, а также различных представлений о счастье, отражённых в поэме.
Встреченный мужиками поп, которому, по их мнению, «живется счастливо»:
Дворяне колокольные —
Попы живут по-княжески, —
разубеждает крестьян, подробно рассказывая «каков попу… покой, богатство, честь».
Помещик Оболт-Оболдуев, с которым разговаривают «искатели счастливого», жалуется:
Коптил я небо божее,
Носил ливрею царскую,
Сорил казну народную
И думал век так жить…
И вдруг…
Наоборот, в главе «Счастливые» рассказывать крестьянам о своём счастье приходят те, среди которых странники никогда бы не подумали искать счастливого. Солдат с медалями счастлив потому» что нещадно бит палками, «а хоть пощупай — жив», надорвавшийся Трифон, который «снес по крайности четырнадцать пудов», — что «добрел на родину». Контрастом к их «мужицкому счастью» изображено счастье «лакейское» — быть «любимым рабом», стоять за стулом «у светлейшего // У князя Переметьева».
Так в поэме поднимается тема ложного, «холопского» и истинного представления о счастье, связанного с трепетным отношением Некрасова к народу: признавая в народе совестливость и стремление к правде, автор не терпел пассивности, народной «привычки к рабству». Авторское презрение к холопу князя Переметьева проявляется и в сюжетном повороте: лакей, пьяный, «попадается в воровстве».
В главе «Последыш» тоже, казалось бы, представлено «ложное счастье» крестьян, которые добровольно разыгрывают из себя крепостных князя Утятина. Не все мужики сразу соглашаются на подобный «спектакль», бурмистр Влас говорит:
И так я на веку,
У притолок стоячи
Помаялся пред барином
Досыта!
Однако, крестьяне имеют цель — получить «наёмные луга», поэтому «спектакль» становится путём к достижению счастья. Принцип контраста в изображении народа сохранен и в «Последыше»: отличаются друг от друга два бурмистра (Влас — «угрюм», а у Клима— «совесть глиняна, бородища Минина»). Ещё более разительный контраст между Ипатом, «князей Утятиных холопом», и Агапом Петровичем, который не вытерпел притворства и умер, потому что «головка непоклончива».
Образ холопа появляется в рассказе «Про холопа примерного— Якова верного». Яков верный совеем не похож на лакея из главы «счастливые» — рассказ кончается самоубийством Якова — формой стихийного протеста против барского самоуправства.
Помимо вопроса о «ложном» и «истинном» представлении о счастье, в поэме ставится вопрос о лсенском счастье. Странники решают:
Не всё между мужчинами
Отыскивать счастливого,
Пощупаем-ка баб!
Образу Матрёны Тимофеевны Корчагиной, которую советуют спросить мужикам, посвящена отдельная глава, «поэма в поэме» — «Крестьянка». В этой главе показана почти вся жизнь Матрёны Тимофеевны, развитие её характера. Стихия фольклора, народных песен, обрядов («И волюшка скатилася //С девичьей головы») позволяет говорить об образе «крестьянки» как о символе всей русской нации: вопрос о женском счастье оказывается тесно связан с вопросом о счастье России вообще.
Счастье Матрёна Тимофеевна находит в материнстве:
Всю силу, Богом данную,
В работу полагаю я,
Всю в деточек любовь!
Одновременно это счастье оборачивается огромной бедой: погибает Дёмушка, за Федота она сама «ложится под розги». Помощь губернаторши, из-за которой Матрёну Тимофеевну «ославили счастливицей», была едва ли не единственным чудом в её жизни. Таким образом, эта крестьянка не называет себя счастливой и верит, что:
Ключи от счастья женского
Заброшены, потеряны
У Бога самого!
В главе «Крестьянка» помимо образа Матрёны Тимофеевны появляется ещё один важный образ — образ Савелия, «богатыря святорусского». Савелий воплощает в себе представление о силе русского народа, является крестьянином-бунтарем (убийство Фогеля выражает его стихийный протест). «Клеймёный, да не раб!» — говорит он о себе. В поэме немало таких героев-заступников, героев-протестантов: Павлуша Веретенников и Яким Нагой, Ермил Гирин и Матрёна Тимофеевна, в которой только зреет стихийный протест. Но едва ли возможно назвать этих героев «счастливыми».
По свидетельству современников, вначале Некрасов полагал на вопрос: «кому живётся весело, вольготно на Руси», — ответить: «пьяному». Во время работы над поэмой тема счастливого постепенно менялась, уходила на второй план (например, в главе «Пир на весь мир» вопрос о счастье затрагивается косвенно). Образ Гриши Добро-склонова можно считать одним из вариантов решения проблемы счастья: счастье для всех, не для себя, любовь к «Руси загадочной». Всё же поэма «Кому на Руси жить хорошо» не даёт ответа на этот вопрос, и глобальная философская проблема о народном счастье остаётся неразрешенной.