Для Достоевского — истинно верующего христианина — все в человеческой жизни исполнено глубочайшего смысла. В ней не бывает случайностей и мелочей, и ничто никому не проходит даром. Так же, как и в жизни, в произведениях Достоевского все увязано в один крепкий узел, в них нет ничего бессмысленного и случайного, все события представлены так, что их смысловой центр — в Боге, точнее, в живом общении с ним.
В романе «Преступление и наказание» присутствует ориентир, который служит точкой отсчета для всего происходящего, — это тот момент жизни Раскольникова, когда он наконец ощущает присутствие Бога, это момент его искреннего покаяния, пробуждения и воскресения его омертвелой души. Эта последняя сцена романа, ради которой и описан мучительный путь главного героя, соединяет в единое осмысленное целое все тончайшие нити сложной и противоречивой жизни Раскольникова и наполняет ее новым смыслом, Верой, Надеждой, Любовью.
В ткань повествования Достоевский вплетает множество мотивов и образов, которые обретают окончательный смысл лишь в свете покаяния Раскольникова. Одним из таких образов, к которому писатель обращается на протяжении всего романа, является образ солнца. В зависимости от душевного состояния Раскольникова солнце предстает перед нами то как источник света, добра, истины, который оживотворяет человеческое существование, то как некий идол, замещающий собой Бога, но способный в глазах Родиона возвыситься над человечеством и высветлить, убить все ничтожное и недостойное, то как беспощадный, жестокий символ огня — беспощадного и жестокого ко всему, включая и его, Раскольникова. До убийства старухи герой замечает, что ее комната освещена заходящим солнцем; кровь еще не пролита, и оно еще светит, но скоро зайдет, ибо чудовищный план убийства уже созрел в голове Родиона. Раскольников интуитивно чувствует, что оно вот-вот померкнет для него, и говорит себе: «И тогда, стало быть, также будет солнце светит!» После убийства, когда Родион оказывается на улице, он чувствует, что солнце светит уже не для него: «Солнце ярко блеснуло ему в глаза, так что больно стало глядеть», оно нещадно палит, но уже не освещает его путь, в душе его воцаряется мрак.
В соответствии со своей теорией, Раскольников жаждет возвыситься до солнца, стать Наполеоном. «Станете солнцем — вас все и увидят, — говорит ему Порфирий Петрович. — Солнцу прежде всего надо быть солнцем». Но Раскольников считает, что, для того чтобы «светить», нужно лишь «преступить черту», тогда все устроится само собой.
В эпилоге вновь возникает образ солнца. Герой Достоевского — уже обновленный человек, проделавший сложный внутренний путь. Вместо похожей на гроб каморки, в которой он предавался своим болезненным и преступным мечтам, Достоевский рисует нам «облитую солнцем пустыню», где и происходит воскресение души Раскольникова. Здесь солнце олицетворяет «Воскресение и Жизнь», то есть Христа.
В романе постоянно звучит еще одна тема: это противопоставление Человека — «не-человеку», твари дрожащей, вше. Вся трагедия Раскольникова в том, что он не пожелал быть венцом божьего творения, ему этого было мало, он захотел стать сверхчеловеком, возвыситься «над всею дрожащею тварью и над всем муравейником!.. Вот цель!». Теория Раскольникова, зачислившая, по его мнению, «не-людей» в низший разряд, на практике делает самого Родиона таким же «не-человеком», ничтожеством, животным. Эту «животность» Раскольникова Достоевский постоянно подчеркивает, наделяя своего героя «звериной хитростью», погружая его в «чисто животную радость»: «Раскольников ушел от всех, как черепаха в свою скорлупу». Да и сам Родион, осознав всю бесполезность своего злодеяния, признает себя «эстетической вошью». Именно поэтому он, как и животное, не способен любить, прощать, сострадать. Лишь в эпилоге Раскольников обретает человеческое лицо; только когда он приходит к Богу, он вновь уподобляется человеку.
Покаяние разрешает абсолютно все жизненные вопросы, которые вставали перед Раскольниковым. Это — та чаша весов, которая уравнивает все душевные метания героя. В противовес толпе, многолюдности, массе, которая на протяжении всего романа как в тисках сжимала жизнь Раскольникова, в момент раскаяния он наедине с Соней — «в пустыне»; шум, наполняющий все произведение, сменяется неземной тишиной: момент единения с Богом — абсолютно молчаливая сцена. На смену нестерпимой тесноте приходят широкие просторы окрестностей, лихорадочная суета уступает место спокойствию. От розни, разрыва с людьми Раскольников приходит к единению с ними, от ненависти — к любви, от душевных мук и метаний к «бесконечному счастью» и, наконец, от духовной смерти — к воскресению. Не случайно душа его воскресает к новой жизни в светлую седмицу — то есть сразу после Пасхи.
Теперь только жизнь, казавшаяся раньше Раскольникову «глупостью», «подлостью», «случайностью», «промахом», «ненужной эстетикой», обретает смысл; теперь ему дышится легко и свободно, ибо, отказавшись от лжи, он обретает Истину.
