В стихотворении «Тройка» впервые возник образ крестьянской девушки, без которого немыслимо представить лирику позднего Некрасова. Для некрасовских женщин характерно то, что их величие, их идеальность органично вырастают из обычной, бытовой среды. Героини совмещают в себе черты идеала и обычные человеческие качества, одним словом, это крестьянки «со взглядом цариц». Трудно представить, что тип, совмещающий в себе идеальное и реальное, будет естественным, однако это именно так. Нет ничего более гармоничного в своем величии, чем крестьянки Некрасова. Стихотворение «Тройка» — лишь первая попытка поэта представить русскую женщину такой, какой он ее видел, поэтому в ней нет еще той гармонии идеального и житейского, которая свойственна более поздним образам. Героиня «Тройки» не Матрена Тимофеевна и не Дарья, но в ней уже нетрудно разглядеть основные их черты.
Во-первых, она красива той яркой красотой, которая не может не броситься в глаза. Когда читаешь описание героини, невольно представляешь себе образ полнокровной украинки с огромной черной косой, с веселыми карими глазами, с почти неестественным румянцем. Такой тип красоты встречается не только у Некрасова. Пушкин также любил подобный тип женщин. В русском романтизме вообще существовало два ярко выраженных типа женской красоты: румяная темноволосая красавица и голубоглазая хрупкая блондинка (почему-то сразу вспоминаются Татьяна и Ольга из «Евгения Онегина», хотя Пушкин не описывал их внешность).
Интересно и не характерно для Некрасова то, что начало стихотворения звучит, как романс:
Что ты жадно глядишь на дорогу В стороне от веселых подруг?
Конец стихотворения снова напоминает романс: «…к другой мчится вихрем корнет молодой…» Эта лиричность, напевность сохранятся и у позднего Некрасова, но выражаться будут уже совсем в другой форме. Стихотворения, подобного «Тройке», мы больше не встретим.
Вся первая часть напоминает не только русские романсы, но и самые романтические творения Пушкина. Есть в «Тройке» одна строфа, почти неотличимая по стилю от пушкинской:
Взгляд одной чернобровой дикарки,
Полный чар, зажигающих кровь,
Старика разорит на подарки,
В сердце юноши кинет любовь.
А вторая часть стихотворения — это уже тот Некрасов, к которому мы привыкли, Некрасов, оплакивающий тяжелую женскую долю. Все позднейшие стихотворения о женщинах как будто проглядывают в строках «Тройки», где поэт пишет о дальнейшей судьбе героини. При этом он не предполагает, что так могло бы быть, а с совершенной определенностью утверждает, что так и будет. Судьба крестьянки заранее определена, и никто, кроме, пожалуй, самой девушки, не станет сомневаться в том, что ее ждет «муж- привередник», суровая свекровь и нескончаемые домашние заботы. Все мечты, все упования превратятся в пыль, жизнь потянется чередой унылых дней, каждый из которых будет похож на предыдущий. Все тот же вечный круг ждет замужнюю крестьянку: «нянчить, работать и есть».
Что же останется от веселой, смеющейся, ждущей любви красавицы? Останется согнутая жизнью женщина. Что станет со смуглым лицом, ярким румянцем, лукавыми глазами? «Выраженье тупого терпенья» изуродует это лицо, навсегда превратит в застывшую маску. Не об этом мечтает молоденькая девушка, в мыслях у нее только любовь, свобода и веселье. Но то, что с ней станет, — неизбежная доля русских женщин.
Как всегда у Некрасова, единичный образ становится общим. Но героиня «Тройки» олицетворяет не только женщин, но и весь русский народ. «Тупое терпенье» написано на всех без исключения лицах, об этом Некрасов будет говорить еще не раз. Терпением, и именно «тупым» терпением всегда «славилось» крестьянство. Вспомним того же Салтыкова-Щедрина, который всегда приходил в отчаяние от этого укоренившегося в русском характере качества. Но Некрасов, в отличие от Салтыкова-Щедрина, был далек от того, чтобы в чем-либо обвинять мужика. Нельзя представить себе поэта, который бы относился к народу более трепетно. Некрасов верил, что, несмотря на поистине безграничное терпение, народ все-таки поднимется на борьбу и встанет с колен. Но этой надежды, которая так свойственна поэту, не слышно в «Тройке»; в стихотворении чудится больше минутное настроение, чем желание провозгласить свою гражданскую позицию.
Как бы там ни было, «Тройка» как нельзя лучше отражает народное бытие, даже название у нее соответствующее, очень «русское».
Некрасов еще не оформился в период написания «Тройки» как «народный поэт», за лиричностью образов еще не очень явно проглядывают социальные призывы, но уже становится ясным, что «Тройка» — не что иное, как символ российского бытия, выражение жестокой правды жизни, увиденной глазами человека, болеющего всей душой за народ.