Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо сначала определить понятие греха. Грех есть нарушение Божьей заповеди, следовательно, категория, связанная с религиозным миропониманием. В рамках такого миропонимания и Родион Романович, и Соня совершают «смертный грех» — нарушают заповедь. Однако автор ставит каждого из своих героев перед лицом трагически неразрешимой ситуации, когда одна моральная заповедь («Не убий», «Не прелюбодействуй») становится препятствием для выполнения другой моральной заповеди («Возлюби ближнего своего»).
Путь Раскольникова к преступлению начинается с идеи сострадания. Не собственная нищета удручает героя больше всего, а невозможность помочь кротким, незащищенным «милым существам». Раскольников не просто преступник «от отчаяния» — он преступник-мыслитель. В своих философских построениях он пытается убедить себя, что моральные запреты — это «предрассудки, одни только страхи напущенные». Запрет на убийство лишь теоретический «принцип», и он оборачивается злом, когда не позволяет защитить добро («милых существ»). Излюбленной идеей Раскольникова становится мысль о том, что задуманное (а затем и совершенное) им убийство — «не преступление». Бывают ситуации, рассуждает Раскольников, когда преступление является таковым только юридически, а не, по сути, и человек не только «право имеет», но и «обязан» совершить его: «Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика!»
Встреча с Мармеладовым, рассказавшем историю Сони, становится для героя решающим моментом в его философском поиске. Для Раскольникова очевидно, что «преступление» Сони, поставившее ее вне общества, ее «грех», есть на самом деле высокий подвиг, великая жертва любви. Таким образом, «теория» доказана, препятствий больше не существует. Однако, убив «принцип» в своем сознании, Раскольников наталкивается па новую преграду. «Арифметика» сталкивается с «натурой», с глубоким внутренним отвращением к убийству, которое ощущает в себе Родион Романович.
Покаяние (по-гречески «метаноите» — «передумывание», «осмысление») и есть осознание греха, отказ от греха (а также готовность искупить грех через добровольно принятое страдание). «Предав себя», Соня мучительно страдает от сознания своей греховности, от неутолимой жажды покаяния. Ее покаяние катастрофично, чревато сумасшествием или самоубийством: «…я великая, великая грешница!» Раскольников же, напротив, все свои интеллектуальные силы тратит на то, чтобы преодолеть в себе сознание греха, убедить себя в обратном.
Свой путь к покаянию Раскольников начинает в тот момент, когда тотчас после убийства внезапно испытывает желание донести на себя. Но сознание героя еще не готово к раскаянию, «бунт» в его душе еще не утих. Родион Романович оказывается один на один со своей «натурой» и наблюдает в себе уже не «драму идей», а «драму чувств». То, что раньше казалось новой, сильной идеей, теперь утрачивает значение. Герой все больше понимает, что безвозвратно теряет связь с людьми. Он признается себе, что «ненавидит» мать и сестру, что жить, как раньше (до преступления), он уже не сможет никогда. Итогом долгого и мучительного созерцания собственной души становится взрыв отчаяния: «Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку!» Это еще не покаяние, но важный, переломный момент в сознании Раскольникова.
Благодаря опыту нравственных мук, заставляющих героя исследовать свою душу, благодаря общению с Соней, не обвиняющей в своих мучениях никого и продолжающей любить людей и сострадать им, Раскольникову открывается непреложная истина: есть нечто в душе человека, что могущественнее интеллекта, важнее социального протеста; нечто, что составляет основу личности и без чего личность погибает. С этого момента начинается нравственное пробуждение героя, отправная точка пути к «повой жизни», которую ему предстоит «дорого купить, заплатить за нее великим, будущим подвигом…»
