Середина XIX века — время, характеризовавшееся в России не только разладом в экономической, социальной сферах, но и в области внутренней, духовной. Осознавая себя центром мироздания, личность переставала считать себя началом, подчинённым Богу, чувствовала свою самодостаточность. Олицетворением такого индивидуалистического принципа стала фигура Наполеона, будоражившая многие умы того времени. Писатели данного периода уделяли большое внимание проблеме индивидуализма, считая эту черту характера чисто западной, не приложимой к русской почве, поэтому, затрагивая её, они утверждали абсолютные ценности русского человека — нравственность, естественность, счастье личности в единении, «любви к братьям, к любящим, любви к врагам…». В своих романах «Преступление и наказание», «Война и мир» Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой подчеркнули губительное влияние наполеоновских идей на душу человека.
Наполеон — центр безнравственной жизни, в повествовании Л. Н. Толстого это олицетворение предельной духовной деградации. Персонажи, тяготеющие к этому герою, наделены его чертами и вместе образуют так называемый «наполеоновский полюс» в романе. Самолюбие, стремление извлечь личную выгоду раскрываются в князе Василии Курагине уже в первой сцене романа (салон Анны Павловны Шерер) — он появляется на светском вечере за тем, чтобы устроить выгодную женитьбу Анатоля и выяснить вакансии для Ипполита. Подобно отцу, борющемуся за наследство старого князя Безухова, отвоёвывает себе богатого и состоятельного мужа Элен. Курагины крушат человеческие судьбы так жб> к&к Наполеон разрушает страны Европы. Если внутренний мир данных героев статичен, не развивается, то духовный путь «любимых» персонажей — дорога нравственного совершенствования: от идей Наполеона в сторону мировоззрения Кутузова, другого психологического полюса в романе. Последовательно описывая увлечение, затем разочарование в образе Наполеона своих героев, Толстой тем самым ни в коей мере не пытается умалить их внутренних достоинств. Он оставляет за каждым человеком право совершать ошибки, ведь именно это делает личность простой и естественной («нет величия там, где нет простоты, добра и правды»).
Так, читатель впервые знакомится с «любимым» героем Пьером Безуховым в салоне Шерер: не в угоду гостям и хозяйке он отстаивает правоту Наполеона, «видя величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность» за казнь герцога Энги-енского. Пьер увлечён идеями французской революции, одиозной фигурой Наполеона, который «один умел понять революцию, победить её, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека».
Именно этот принцип — разрешение «крови по совести» — лежит в основе теории Родиона Романовича Раскольникова, главного героя романа Достоевского. В своей статье, опубликованной в столичной газете за полгода до роковых в жизни Раскольникова событий, он утверждал, что людей можно разделить на две неравные части — «обыкновенные» и «необыкновенные», призванные дать «низшему материалу» «счастье слабосильных существ» (так скажет Великий инквизитор в романе «Братья Карамазовы», чья теория очень схожа с идеей Раскольникова). «Обыкновенные», созданные «единственно для зарождения себе подобных», «любят быть послушными» законам, учреждённым «право имеющими». В связи с этим Раскольников упоминает в своей статье имена великих ученых — Кеплера, Ньютона, но главными историческими примерами и образцами выступают у него политические деятели и преобразователи общества — Солон, Ликург, Магомет и в особенности Наполеон, который наиболее смело жертвовал множеством чужих жизней для достижения своей личной власти. Пример Наполеона кружит Родиону голову, и, теоретически размышляя о наполеонах и их «праве» на пролитие крови, он решает проверить, не рожден ли он сам с «натурой» Наполеона.
Подобно Раскольникову, Болконский в начале романа «Война и мир» находится под впечатлением романтической фигуры Наполеона. Он не так однозначно принимает его деятельность, как Пьер («Наполеон как человек велик на Аркольском мосту…, но есть другие поступки, которые трудно оправдать»), однако не может не восхищаться его полководческим талантом и хочет достичь таких же высот и даже превзойти его. Мечтая о личной славе, стремясь обрести свой Тулон, князь Андрей отправляется на войну. При этом, отвечая себе на вопрос, что важнее, прогресс народов или жизнь одного человека, Болконский приходит к выводу, что он готов пожертвовать семьей, домом, жизнью своих близких ради высшей цели. Всё это очень напоминает мысли Раскольникова, связанные со случайно услышанным им разговором офицера и студента о том, справедливо ли убить никому не нужную старуху, чтобы осчастливить множество людей.
Но наступает момент в жизни Болконского и Раскольникова, когда «живая» жизнь сталкивается с теорией. Князь Андрей, предполагавший, что сможет «отдать» своих близких во благо всеобщего счастья, будет всю жизнь считать себя виноватым в смерти жены. Раскольников, не подозревавший, что будет испытывать муки совести, глубоко страдает после убийства.
Сражение под Аустерлицем подарило Андрею Болконскому тот момент славы, о котором он столько мечтал (князь Андрей, подобравший брошенное знамя, ведущий за собой войска). Однако желанного чувства внутренней удовлетворенности, упоения славой не наступает. Будучи раненым, Болконский попадает в лагерь французов и видит своего кумира. Он осознает мелочность, ничтожность выбранного идеала, разочаровывается в Наполеоне, понимая, что его кумир оказался «лишь маленьким Наполеоном».
Если Андрей Болконский довольно быстро развенчивает наполеоновские идеи (индивидуализм, осознание себя центром мироздания, способным вершить судьбы других людей, вносить в мир справедливость), то Пьер Безухов испытывает их влияние и после Бородинского сражения: желание Пьера убить Наполеона, его попытки связать число 666 с именем Наполеона.
Важно отметить, что писатели приводят своих героев к осознанию неправильности наполеоновских идей по-разному: герои не только душой чувствуют бесчеловечную суть такого существования, но и сталкиваются в яшзни с носителями таких теорий, что позволяет им посмотреть на себя словно со стороны. Для князя Андрея — это Ана-толь, для Раскольникова— Лужин. В сущности, это «маленькие бонапарты», крайний эгоизм которых не останавливается перед разрушением чужой жизни. Так, организовывая похищение Наташи, Анатоль думает только о себе: желая получить всё сразу, он не задумывается о последствиях.
Лужин же подводит к своей идее экономического благоденствия, основывающейся на «теории разумного эгоизма», созданную им «теорию целых кафтанов», которая гласит: «Возлюби прежде себя одного…»
Тема наполеонизма раскрывается в образах всех двойников Раскольникова, являющихся своеобразными проекциями его души. Интересно то, что именно один из них оказался противоречащим теории Раскольникова. Свидригайлов жил согласно индивидуалистической морали, ни перед чем не останавливаясь для достижения корыстных целей, осуществления своих желаний. Однако, встретив Дуню, он впервые в жизни получает отказ — это удар по его самолюбию. Свидригайлов начинает понимать, что её недостоин, но исправить в своей жизни ничего не может и заканчивает жизнь самоубийством. Этот поступок — крушение теории Раскольникова, ибо, уверенный в том, что его «совесть покойна», Свидригайлов и не подозревает о «существовании Бога в нём». Именно после самоубийства этого героя Раскольников решается идти на признание. При помощи Сони после глубоких душевных переживаний он воскресает к новой духовной жизни. Полный ощущения «нового счастья», приходит к христианской любви ко всем живущим на земле и Андрей Болконский. Однако, прикоснувшись к высшему божественному смыслу человеческой жизни, он умирает.
Таким образом, романы обоих писателей прямо или косвенно развенчивают «наполеоновские идеи», проявляющиеся в стремлении подчинять себе людей, одерживать верх, в увлечении внешними эффектами, в отсутствии глубины восприятия жизни. Носители «наполеоновских идей», ощущая себя на пьедестале величия, теряют связи с людьми. Внешнее величие и позёрство заменяет у них внутренне содержание. Однако наполеоновское искушение проходят многие герои. «Кто же у нас на Руси себя Наполеоном теперь не считает?» — восклицает Порфирий Петрович. Ещё А. С. Пушкин заметил: «Мы все глядим в Наполеоны…» Свою трактовку образа Наполеона давали многие писатели, поэты-романтики: А. С. Пушкин в одном из периодов своего творчества («К морю», ода «Наполеон»), М. Ю. Лермонтов («Воздушный корабль», «Последнее новоселье»), «Нечто серое, мутное» (Д. С. Мережковский) появляется в историческом романе Л. Н. Толстого, образ «идола порочных душ» — в антинигилистическом произведении Ф. М. Достоевского.