Творческий путь Сергея Есенина начался в среде «новокре¬стьянских» поэтов в 1910-е годы. Тема родины и природы была заявлена уже в самых ранних произведениях поэта и сохраняла доминирующее значение для Есенина на протяжении всего его творческого пути. Для «крестьянского» мироощущения Есени¬на характерно чувство кровного, сыновнего родства с природой:
Родился я с песнями в травном одеяле,
Зори меня вешние в радугу свивали.
Этому исходному чувству, пронизывающему все творчеств! поэта, соответствует особый образный строй есенинской лири¬ки, которую отличает обилие олицетворений, восходящих к древнему, языческому почитанию природы: «Месяц в облачном тумане водит с тучами игру», «Распоясала зарница в пенных струях поясок», «Улыбнулись сонные березки, / Растрепали шелковые косы».
Природа в лирике Есенина часто уподобляется живым суще¬ствам — человеку, домашним животным. Месяц у поэта подобен ягненку, гуляющему «в голубой траве», или жеребенку, впряга¬ющемуся в сани; ивы сравниваются с «кроткими монашками», сосна — со старушкой, береза — с девушкой:
Зеленая прическа,
Девическая грудь,
О тонкая березка,
Что загляделась в пруд?
Вместе с тем образ природы строится в его стихах на ассоци¬ациях из крестьянского быта («синий плат небес», «страна бе¬резового ситца»). Если природу автор наделяет человеческими чертами, то мир человека, напротив, раскрывается обычно через ассоциации с образами природы:
С алым соком ягоды на коже Нежная, красивая, была.
На закат ты розовый похожа И, как снег, душиста и светла.
О себе поэт позднее напишет: «Эти волосы взял я у ржи…» («Шаганэ ты моя, Шаганэ…»).
Поэтические образы раннего Есенина предельно просты, конкретны, прозрачны:
Сыплет черемуха снегом,
Зелень в цвету и росе.
В поле, склоняясь к побегам,
Ходят грачи в полосе.
Нередко поэт, описывая природу, прибегает к религиозной образности («У лесного аналоя воробей псалтырь читает…», «За- кадили дымом над росою рощи…»), однако, если говорить о твор¬честве поэта в целом, более характерно для Есенина не христи¬анское, а «языческое» восприятие жизни — это сознает сам поэт:
Слишком я любил на этом свете Все, что душу облекает в плоть.
После Октября 1917 года Есенин открыто перейдет на атеи¬стические и богоборческие позиции.
Характерно для поэта также насыщение стиха звуковыми образами, причем звучание природы у Есенина очеловечено, осмыслено, наполнено живым чувством:
Свет луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный Не разлюбит отчие поля.
В этом Есенин обнаруживает свое родство с Тютчевым, пи¬савшем о природе:
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Таким образом, восприятие жизни природы роднит Есенина не только с народной, но и с классической поэтической тради¬цией XIX в.
Картины природы сливаются в стихах поэта в единый образ России, воплотивший его патриотическое чувство. В произве¬дениях, написанных после революции, это чувство приобрета¬ет гражданственное звучание. Есенинская Россия — нищая, не¬устроенная, но не смиренная, а мятежная, идущая навстречу переменам. Это вся деревенская Русь с ее радостями и печаля¬ми,красотой природы, мужицкой нищетой и горем:
Воют в сумерки долгие, зимние Волки грозные с тощих полей.
По дворам в догорающем инее Над застрехами храп лошадей.
Вторжение в жизнь деревни городской цивилизации поэт воспринимал болезненно — как насилие над традиционным жизненным укладом. Есенина страшил приход неведомого «же¬лезного гостя»; поэт опасался разрушительного воздействия «сильного врага» (нового поколения) на облик деревни, жизнь природы, страшился того, что русская «глубинка» утратит на¬циональное своеобразие. В своих поздних стихотворениях «по¬следний поэт деревни» высказывает предчувствие, что с уходом в прошлое традиционного крестьянского быта будет утрачена и важная часть национальной культуры:
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони О хозяине старом тужить.
В стихах «Возвращение на родину», «Русь советская», «Русь уходящая» Есенин встречается с родным краем после долгой (восьмилетней) разлуки. Здесь многое изменилось: колокольня стоит без креста, нет дома, где вырос поэт, старая мельница «с крылом единственным стоит, глаза смежив». Вокруг все ста¬ло иным, молодежь поет «агитки Бедного Демьяна». Поэт чув¬ствует себя на родине иностранцем: ни он сам, ни его поэзия здесь больше не нужны. Невеселая ирония слышится в словах: «Знать, оттого так хочется и мне, задрав штаны, бежать за ком¬сомолом». Однако новое поколение — будущее страны — вызы¬вает у Есенина горячее сочувствие: «Цветите, юные! И здоровей¬те телом!» Эта поэтическая строка ассоциируется в сознании читателя с пушкинскими словами: «Здравствуй, племя младое, незнакомое!»
