Одним из важных родовых признаков романтизма является внимание к своеобразию национальности, стремление выявить особенности «национального духа», В «Вечерах на хуторе близ Диканьки» и «Миргороде» украинский народ наделен особыми, неповторимыми чертями национального обличия, национального характера. Это относится и к собирательным образам (массовые сцены в «Страшной мести», «Тарасе Бульбе» и других повестях), и к отдельным типам — комическим, героическим и трагическим. Перед нами не абстракция, не условное воплощение «естественного человека», хотя такое представление о гармонической личности, находящейся в единстве с природой, вселенной, идущее от философии французских материалистов XVIII века и русского просветительства, не чуждо Гоголю.
Однако в его творчестве «национальный дух» выступает не в отвлеченном виде, а воплощается в конкретных, живых национальных характерах, взятых в их бытовом и природном окружении, в совокупности составляющих синтетический духовный облик Украины, ее народа, нации.
Много позднее, в «Авторской исповеди» Гоголь, определяя свое художественное «эго», скажет о такой присущей ему особенности творческого подхода, как перевес наблюдательности и соображения над воображением, стремление каждый образ наделить плотью, показать его в целом и в мельчайших подробностях. «От малых лет,- напишет он,- была во мне страсть замечать за человеком, ловить душу его в малейших чертах и движеньях его, которые пропускаются без вниманья людьми». Гоголь вспомнит, что еще в Нежинской гимназии сотоварищи замечали его удивительное умение «угадать человека, то есть, угадать, что он должен в таких и таких случаях сказать, с удержаньем самого склада и образа его мыслей и речей».
В «Вечерах на хуторе близ Диканьки» это свойство художественного гения проявляется явственно и очевидно. Переплетение фантастики и реальности, образов земных и космических, потусторонних, неуловимая грань, отделяющая сновидения людей от мистических событий, наличие иронии, снижающей самые необыкновенные происшествия, вызванные вмешательством духов и колдунов,- все это присуще романтизму, характерно и для Гофмана, и для Л. Тика. Но живость и правдивость народных характеров, психологически точный рисунок их Поведения и речи, особенно типов комических, говорят о зреющих в романтических повестях Гоголя реалистических зернах. В «Ночи перед Рождеством» разворачивается серия забавных происшествий, выдержанных в тонах многочисленных народных анекдотов и сказок о жене мужика и посещающих ее любовниках (поп, дьякон, дьячок и др.), при появлении мужа вынужденных прятаться в мешки. Воспроизведен был этот сюжет ранее Гоголя и в комедиях Квитки-Основьяненко («Москаль-чаривник»), и Гоголя-отца («Простак»), Гоголь, как всегда, осложнил ситуацию (девушки и парубки растаскивают тяжелые мешки по улице, в одном мешке оказываются два любовника Солохи — Чуб и дьяк и т. д.). Но главное — персонажи обрастают живой плотью, естественно и правдиво ведут себя в забавно-фантастической ситуации. Только что вылезшие из мешка голова и его соперник Чуб, увидев друг друга в таком необычном положении, вместо какого-либо объяснения начинают говорить о совершенно посторонних вещах, скрывая чувство неловкости («Должно быть, на дворе холодно?» — сказал он, обращаясь к Чубу. «Морозец есть»,- отвечал Чуб, «а позволь спросить тебя, чем ты смазываешь свои сапоги, смальцем или дегтем?» Он хотел не то сказать, он хотел спросить: «как ты, голова, залез в этот мешок,- но сам не понимал, как выговорил совершенно другое. «Дегтем лучше!» сказал голова. «Ну, прощай, Чуб!» и, нахлобучив капелюхи, вышел из хаты. «Для чего спросил я сдуру, чем он мажет сапоги!» — произнес Чуб, поглядывая на двери, в которые вышел голова.- «Ай да Солоха! эдакого человека засадить в мешок!, вишь, чертова баба! а я дурак…». Естественность интонаций, психологический подтекст комического диалога — одно из многочисленных свидетельств жизненной наблюдательности автора.
Реалии быта, верность комических характеров, как и приемы нарочитого «снижения» фантастики, встречаются и у других романтиков (например, у Гофмана). Но есть еще одна очень важная сторона гоголевского романтизма. Двоемирие — сочетание плана реального и плана фантастического — приобретает в гоголевских «украинских» повестях особую окраску. У многих романтиков мир мечты, область потустороннего в соотнесенности с миром реальным, земным является высшим, неизмеримо более духовным, значительным и богатым, он превознесен и противопоставлен «низкой» действительности, людям обыкновенным с их радостями, заботами и скорбями. Гоголь же находит свой и готический идеал в мире земном, в народной жизни. Она светла и прекрасна, в ней — гармония, цельность характеров и чувств, естественная слитность с природой, землей, вселенной, «Нечистая сила» — нарушают гармонию, путаются в ногах людей, но час-м щи комичны и могут быть побеждены волей и разумом.