Черта комической патетики довольно широко представлена в повести о ссоре. «Прекрасный человек Иван Иванович! Он очень любит дыни. Это его любимое кушанье». Или в том же роде: «Прекрасный человек Иван Иванович! Его знает и комиссар полтавский!» Аргументом для рассказчика служат вещи, которые никак не могут быть соотнесены с тем, что он хочет доказать. Свидетельством прекрасной души Ивана Ивановича с одинаковым успехом служат и его бекеша, и его любовь к дыням, и то, что его знает полтавский комиссар.
Но еще более ясно этот принцип выявляется в таких, например, сопоставлениях: «Иван Иванович несколько боязливого характера. У Ивана Никифоровича, напротив того, шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно было бы поместить весь двор с амбарами и строениями». Это «напротив того» прекрасно передает особенности переходов и сопоставлений в повествовании. Нередко одну нелепость рассказчик повести стремится опровергнуть с помощью другой, не менее явной нелепости. «Пронесли было, что Иван Никифорович родился с хвостом назади. По эта выдумка так нелепа и вместе гнусна и неприлична, что я даже не почитаю нужным опровергать перед просвещенными читателями, которым, без всякого сомнения, известно, что у одних только ведьм, и то у весьма немногих, есть назади хвост, которые, впрочем, принадлежат более к женскому полу, нежели к мужескому».
Элементы гротеска, характерные для повести о ссоре, явственно выступают и в сюжетном построении произведения, в частности, в эпизоде с похищением из суда свиньей, принадлежавшей Ивану Ивановичу, челобитной Ивана Никифоровича. В главе пятой понести между Иваном Ивановичем и городничим происходит ПО этому поводу обстоятельное объяснение. «Прежде всего,- говорит городничий, осмелюсь доложить вам, любезный друг и благодетель Иван Иванович, что вы… с моей стороны я, извольте видеть, я ничего, но виды правительства, виды правительства этого требуют: вы нарушили порядок благочиния!» Черты гротескности не только составляют особенность реализма повести, так же, как и других произведений писателя; они по-своему рельефно выявляют их реалистическую сущность.
Важное место в повести занимают портретные изображения героев. Меткие портретные зарисовки Гоголь давал и в «Шпоньке». Однако в повести о ссоре портрет приобретает значительно большую художественную выразительность. Уже здесь сказались те особенности портретного искусства Гоголя, которые затем найдут свое поистине великолепное воплощение в «Мертвых душах».
Гоголь дает не расплывчатый набросок облика героя, а четкий рисунок, в котором вес решающие черты выступают сильно и зримо. Писатель не стремится к чрезмерному насыщению портрета множеством деталей, он показывает несколько наиболее характерных, запоминающихся черт: «Иван Иванович худощав и высокого роста; Иван Никифорович немного ниже, но зато распространяется в толщину. Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз, голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх».
В этой же художественной манере подчеркивания некоторых наиболее вы разительных особенностей внешнего облика героя нарисован и портрет судьи: «Судья довольно полный человек, хотя несколько тоньше Ивана Никифоровича, с доброю миною, в замасленном халате, с трубкою и чашкою чая, разговаривал с подсудком. У судьи губы находились под самым носом, и от того нос его мог нюхать верхнюю губу, сколько душе угодно было. Эта губа служила ему вместо табакерки, потому что табак, адресуемый в нос, почти всегда сеялся на нее».
Даже тогда, когда писатель не дает портрета в собственном смысле, он несколькими штрихами очерчивает фигуру героя. Таково, например, описание городничего: «Левая нога была у него прострелена в последней кампании, и потому он, прихрамывая, закидывал ею так далеко в сторону, что разрушал этим почти весь труд правой ноги. Чем быстрее действовал городничий своею пехотою, тем менее она подвигалась вперед».
Стремясь создать осязаемый облик действующего лица, Гоголь прибегает к сравнению его с предметным миром, которое подчеркивает «тупость» героя. Вот, например, портрет Лафии Федосеевны: «Весь стан ее похож был на кадушку, и оттого отыскать ее талию было так же трудно, как увидеть без зеркала свой нос. Ножки ее были коротенькие, сформированные на образец двух подушек».
Повесть эта знаменовала собой значительное расширение художественно-выразительных средств писателя. Принципы комической патетики, найденные и разработанные здесь Гоголем, станут одним из составных элементов стиля писателя, получат свою дальнейшую разработку в ряде других произведений.