Обо всех событиях истории и обыкновенной жизни людей Л. Н. Толстой судит с позиций нравственности. Его любимые герои в той или иной степени несут в себе нравственный идеал писателя. Среди нелюбимых толстовских персонажей (Курагины, Берг, Друбецкой и др.) большое количество «людей света», однако не сама их принадлежность к великосветской среде отталкивает писателя (ведь и князь Андрей, и Пьер — тоже светские люди), а их бездуховность, эгоизм, корыстолюбие, низменность интересов и стремлений, их самодовольство и неспособность к духовному развитию.
На самых первых страницах романа читатель знакомится с салоном Анны Павловны Шерер и самой Анной Павловной. Ее характернейшая примета — статичность слов, жестов, даже мыслей: «Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, и не может, и не находит нужным исправляться». За этой характеристикой — авторская ирония и прямая неприязнь к персонажу.
Во многом подобен Анне Павловне другой герой «большого света» — князь Василий Курагин. Знакомя его с читателями, Толстой так рисует его портрет: «вошедший князь в придворном, шитом мундире, в чулках, башмаках и звездах, с светлым выражением плоского лица…» В портрете больше всего внимания уделено внешнему, тому, что выявляет в персонаже не личное и индивидуальное, а общесословное. Это уже само по себе настораживает: не означает ли отсутствие сугубо личных примет во внешности и внутреннего безличия? Да, князь Василий тоже лишен индивидуальности, живет, как все, руководствуясь исключительно корыстными побуждениями. Он «ловит» богатого наследника — Пьера и женит его на своей дочери — бездушной кокетке Элен. Устроив эту свадьбу, он мечтает о другой: женить своего «беспокойного дурака» Анатоля на богатой княжне Болконской. Прочих убеждений, твердых моральных принципов Курагин не имеет. Хищничество, бездушие, умственная ограниченность являются, по Толстому, фамильными чертами Курагиных — отца и детей.
Курагины не были исключением в среде аристократического общества. Члены этой семьи — представители своего крута, своего времени. Это их и людей, им подобных, составляющих большинство так называемого светского общества, Андрей Болконский называет «придворными лакеями и идиотами», указывая на их «эгоизм, тщеславие, ничтожество во всем». О них говорит сам Толстой, отмечая, что в период Отечественной войны 1812 года, когда решалась судьба России, «самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны… но желающих только одного и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время…
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что заметили, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую».
К этой категории светских людей относятся и такие карьеристы, как Борис Друбецкой и Берг, цель жизни которых быть на виду, суметь получить «тепленькое местечко», богатую жену, сделать карьеру, пробраться к «верхам». Беспощадно разоблачая этот мир, Толстой иногда преувеличивает его отрицательные стороны, заостряет образы, подчеркивает их типичность.
Интриги, придворные сплетни, карьера и богатство — вот их интересы, вот чем они живут. Все это противно Толстому, это пропитано насквозь ложью, фальшью, лицемерием, бездушием, актерством. В этом круге светских людей нет ничего правдивого, простого, естественного, непосредственного. Их речь, жесты, мимика и поступки определяются условными правилами светского поведения.
В глубоком противоречии с идеалом Толстого находятся не только типичные светские люди, но и сама атмосфера света, его особенная, искусственная жизнь. Описывая вечер у Шерер, Толстой пишет: «Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели…» Образ прядильной мастерской в этом описании ключевой и идейно значимый. Для Толстого мир света механический, машинообразный.
Одной из ненормальностей светской жизни, как ее понимает Толстой, является полное смешение в ней нравственных представлений и оценок. В свете не знают, что истинно хорошо и что дурно, что умно и что глупо.
О светском типе людей, изображенных Толстым в его романе, можно было бы сказать словами Пушкина: «Но в них не видно перемены, все в них на старый образец…» Не изменяются на протяжении всего повествования сами герои, не изменяется и отношение к ним автора.
Миру безыскусственности и духовного поиска JI. Н. Толстой противопоставил людей, цель которых — житейское самоутверждение, привилегии, карьера, богатство. Критическое изображение людей светской и военной карьеры помимо своей нравственно-философской значимости имеет социально-исторический смысл: эта среда в «Войне и мире» полностью отчуждена от русского национального бытия.
