Мое твердое убеждение заключается в том, что в гибели вишневого сада виноваты Раневская и Гаев. Их вина состоит прежде всего в том, что они пассивны, что живут своими мечтами и воспоминаниями. Для них вишневый сад — тоже как будто иллюзия. А ведь на самом деле он существует, он реален. Для его спасения нужно принимать реальные решения.
Никто не любит вишневый сад больше, чем брат с сестрой. Их привязанность к нему становится крепче с годами, потому что вишневый сад в их памяти связан с детством, юностью, родителями. Как известно, память имеет свойство придавать всем воспоминаниям хоть несколько приглушенные, но светлые тона. Поэтому все люди со вздохом сожаления вспоминают «золотое детство» или «бурную юность», хотя то время совсем не обязательно ощущалось как счастливое. Так и Раневская с Гаевым цепляются за воспоминания и довольны этим.
Раневская, натура нервная и чувствительная, видит в саду призрак своей матери. Ломая руки, она произносит прочувствованные речи в защиту вишневого сада, хранителя семейных традиций. Все она воспринимает в слишком преувеличенном виде. Это ее беда.
Раневская и Гаев — представители дворянства, но представители жалкие. Вся их жизнь пародийна. Они «играют» в благородных и обеспеченных людей. Да, благородства у них не отнять, но оно смешно и нелепо в сочетании с их положением. Они живут в долг, даже не замечая этого, и сорят чужими деньгами. На фоне этого еще более комичными кажутся их прочувствованные тирады о своей юности, чистоте, о вишневом саде. В ходе пьесы, слыша эти речи, хотя они искренни и полны неподдельного чувства, перестаешь придавать им значение. Тот же Гаев, по сути, паяц. Его велеречивость не вызывает сочувствия, а его восклицания о том, как чудесен сад и как жаль будет с ним расстаться, начинаешь расценивать примерно так же, как и его обращение к «многоуважаемому шкапу». Для него неважно, на какой предмет обращен его спич, лишь бы говорить. Ненастоящей, театральной кажется и любовь Раневской к вишневому саду. Она так легко переходит от радости к печали, что перестаешь верить и сочувствовать ее слезам.
Хозяйская безынициативность, бездеятельность, любовь к высокопарным речам губят сад, а никак не деловой подход Лопахина. Он ведь сначала не хочет губить сад, а предлагает вполне рациональный путь его спасения, на что брат с сестрой начинают театрально ломать руки и восклицать, как это гадко, пошло и неуважительно по отношению к их памяти. Но со своей стороны не могут предложить лучшего варианта спасения.
Более того, гибель сада им па руку, хотя скажи им об этом кто-нибудь, и они бы в ужасе вскричали, что это не так. Обстоятельство, выгодное им, заключается в том, что «ярославская родственница» присылает денег именно в связи с продажей имения. А эти-то деньги и дают Раневской возможность уехать в Париж к своему ветреному любовнику. Несмотря на все слезы и трагичные тирады, Раневская получает возможность вернуться к привычному ей укладу жизни, и это ей на руку.
Показательна в этом отношении сцена с Шарлоттой Ивановной, когда она в обстановке прощания с вишневым садом бросает в угол свернутый узел, который называет своим ребенком. Раневская, пародией на которую является Шарлотта, так же отбросила старые воспоминания, умиление, слезы, искренние, но чересчур высокопарные речи. Ее ждет Париж. И она уже, как плачущий ребенок, которого поманили новой игрушкой, готова «примириться» с несчастьем и испытывает удовольствие, что все позади.
Именно то, что Гаев и Раневская были пассивны, а также их примирение с событиями, в котором нет ничего благородного, и сгубили вишневый сад. Они — люди, которые имеют самое непосредственное отношение к имению. Только их действия могли бы спасти сад. Ведь ни Аня, ни Варя, ни Петя Трофимов не имеют такой силы, впрочем, и желания тоже. Один лишь Лопахин предлагает выход, но его слова почему-то воспринимают с негодованием. Конечно, ведь он не способен думать о высоком, он «земной» человек. Однако все забывают, что ведь и сад растет на земле. Может быть, в Лопахипе и нет того восторженного отношения к саду, как у Раневской и Гаева, но у него есть реальная возможность его спасти.
По-моему, вишневый сад сгубила только безответственность его владельцев. Только их можно считать виновными. Они сами губят то, что им всего дороже. В этом заключается вечная противоречивость человеческой натуры.