При трактовке пьесы «На дне» принято либо осуждать Луку за несбывшиеся надежды, данные им обитателям ночлежки, и возвышать Сатина за его революционные идеи, либо, наоборот, воспевать гуманность Луки и осуждать пустословие Сатина. Но ведь и тот и другой персонажи — обычные люди, их нельзя назвать строго положительными или строго отрицательными героями. Можно отнестись к Луке и Сатину дипломатично, найдя у обоих немало прекрасных черт, не закрывая глаза и на их недостатки. Справедливости ради нужно отметить, что сам
Горький придерживался той точки зрения, что Лука — герой от¬рицательный, а Сатин — положительный, но, видимо, пьеса оказалась сильнее авторского замысла, потому что мало кто воспринимает сейчас Луку как носителя зла.
Лука — самая светлая личность в пьесе. Неожиданно появ¬ляясь и так же неожиданно исчезая, он приносит с собой надеж¬ду. Все обитатели ночлежки (да и их хозяева) — люди несчаст¬ные, убогие и жалкие. Но есть четкая грань, которая делит их на две группы. Есть в ночлежке люди, поддерживаемые своими личными миражами, а есть — личности, ни во что не верующие, никаких мечтаний не признающие. Среди последних — Бубнов, Сатин, Барон. Они насмехаются над беспочвенностью веры всех прочих, они — апологеты «правды» в своем узком понимании (в Сатине еще не созрели мысли, которые он выскажет в после¬днем действии). Анна же, Актер, Пепел, Наташа, Настя — люди, не окончательно потерявшие веру, у каждого из них — свои меч¬ты, свои тщательно лелеемые надежды. Для них появление Луки — свет в окошке. Лука, которого так настойчиво ругали со¬ветские критики, не может не вызывать симпатии. Он не испы¬тывает теплых чувств к кому-то лично, для него все люди оди¬наково интересны лишь как предмет для изучения, зато он милосерден, отзывчив и, по крайней мере внешне, проявляет сострадание к страждущим. А много ли надо уставшим людям, отвыкшим от человеческого тепла, от заботы, от ласки?
Лука ненавязчив, не горит желанием делиться жизненным опытом, не пытается никого обратить в свою странную веру («Во что веришь, то и есть»). Не заставляя никого участвовать в сво¬ей судьбе, он принимает участие в других. Он говорит с умира¬ющей Анной о рае, желая утешить ее. Многие критики обраща¬ли внимание на то, что эта «ложь во спасение» заставляет Анну вместо того, чтобы спокойно принять смерть, еще больше стра¬дать, цепляясь за жизнь. Это так, но ведь у Луки нет злого умыс¬ла, его намерения чисты и человечны. Он рассказывает Актеру о лечебницах для алкоголиков. Актер в итоге вешается, поняв, что его надежды были ложными. Но опять же — у Луки были лучшие побуждения. Надо сказать, что в конце XIX века такие лечебницы действительно существовали. Лука не верит, конеч¬но, выдумкам Насти, но делает вид, не желая огорчать, что с боль¬шим вниманием и интересом слушает ее. Ведь для этой прости¬тутки, видевшей только самую грязную и извращенную сторону любви, вымысел — единственный просвет в жизни. Пепла с Наташей подговаривает бежать тот же Лука, лукавый старик. Он принес с собой иллюзии, подарил многим людям ложную надеж¬ду и скрылся. Но таким ли уж тлетворным было его появление в ночлежке? Ведь он, разбивший столько надежд и отрезвивший столько умов, сумел хотя бы на время согреть души своей чело¬вечностью, смягчить даже самых черствых босяков. И разве не стоит его благодарить хотя бы за то, что у многих в конце жизни блеснул короткий луч надежды?
Ложь Луки, принесшая много мук, осветила ночлежку изнут¬ри, возвратив в нее на время биение живой жизни. Несмотря на это, многие склонны винить Луку в своем тяжелом положении, расценивая его уход как бегство «шарлатана» после того, как он нанес непоправимый вред людям. Казалось бы, это мнение дол¬жен разделять и вчерашний противник Луки «правдолюб» Са¬тин. И тут происходит неожиданное: Сатин вступается за Луку, далее оправдывает его ложь, утверждая, что она поддерживает «слабых духом». А ведь обитатели ночлежки в большинстве своем действительно слабы. Сатин — исключение из их числа. Поэтому, признавая, что Лука подействовал на него, «как кис¬лота на старую и грязную монету», все же не приемлет полити¬ку старика, утверждая, что «Ложь — религия рабов и хозяев», тогда как «Правда — бог свободного человека».
Сознание Сатина начинает пробуждаться после исчезнове¬ния Луки, а значит, ни в коем случае нельзя говорить, что ста¬рик принес с собой лишь несчастья. Нет, он принес еще и очи¬щение.
Сатин со всеми его декларациями о человеке и о правде — не более чем «арестант, убийца, шулер». При этом он сам избрал такую стезю из нежелания трудиться. По этой причине патети¬ческие монологи звучат из уст Сатина, по меньшей мере, стран¬но. Но никто из героев пьесы просто не смог бы дойти до этого, поскольку интеллектуально никто не дозрел до простой исти¬ны, что человека надо уважать. Сатин же, как мы заключаем по обрывкам фраз, человек образованный, развитой, следователь¬но, только ему и можно было поручить самый важный в пьесе монолог.
В итоге в равной мере и ложными, и правдивыми можно на¬звать философию и Луки, и Сатина: бездеятельная, утешающая доброта и бездеятельная же «злая» правда. Лука применяет свои принципы на практике, Сатин же лишь говорит. Кто из них при¬носит больше пользы — трудно сказать.
В пьесе есть динамика, практически неощутимый переход правды в ложь, и наоборот. Спасительная ложь Луки стано¬вится правдой для многих босяков, а лозунги Сатина — ложь для них. Таким образом, и Сатин, и Лука — чрезвычайно про¬тиворечивые, сложные образы, о которых нельзя судить одно¬значно. Оба они заслуживают уважительного отношения: Лука — за свою земную доброту, за гуманность, за желание по¬мочь незнакомым людям, Сатин — за осознание своего поло¬жения и за стремление (пусть только на словах) к совершен¬ствованию общественного устройства. Несомненно, устами Сатина говорит сам Горький, идеал которого — «горькая прав¬да». И все-таки человеколюбие тоже немаловажно. Нельзя опрометчиво осуждать кого-то из героев, но нельзя и простить им бездеятельность.
