1. Два московских дома.
2. «Стихи о Москве” как лирический дневник поэта.
3. Москва и история.
— Москва! — какой огромный
Странноприимный дом!
Всяк на Руси бездомный.
Мы все к тебе придем…
М. И. Цветаева
Москва — одна из родных и самых ранних тем для М. И. Цветаевой. Два ее дома — в Трехпрудном переулке, где она прожила до замужества, и в Борисоглебском переулке, где жила с семьей — были настоящими уголками старой Москвы, самыми любимыми местами Марины. Для нее дом всегда был — целый мир, мир уюта, волшебства, отгороженный стенами: «Трехпрудный переулок, где стоял наш Дом, но это был целый мир, вроде именья, и целый психический мир», — писала она А. А. Тесковой.
Умоляю — пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь еще, спеши!
В переулок сходи Трехпрудный,
В эту душу моей души.
Дом в Борисоглебском — со стеклянным потолком в гостиной, с окном на чердаке («чердачный дворец мой, дворцовый чердак») — даже в голодные годы спасал в своем обособленном мире.
Два дерева хотят друг к другу.
Два дерева. Напротив дом мой.
Деревья старые. Дом старый.
В 1916 году Цветаева пишет цикл «Стихи о Москве». Это время визита к ней О. Э. Мандельштама, с которым она состояла в очень близких дружеских отношениях. Она гуляет с ним по городу и показывает Москву.
Это своеобразный лирический дневник поэта. Первое стихотворение цикла обращено к дочери Але.
В дивном граде сем,
В мирном граде сем,
Где и мертвой — мне
Будет радостно,
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!
Цветаева завещает свой город дочери и ее детям, передавая такое же отношение к городу, как к родному человеку или как к собственности, сокровищу предков.
Будет твой черед:
Тоже — дочери
Передашь Москву
С нежной горечью.
Вторым стихотворением она преподносит Москву в братский дар Мандельштаму.
Из рук моих — нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат.
По церковке — все сорок сороков,
И реющих над ними голубков.
И Спасские — с цветами — ворота,
Где шапка православного снята.
Часовню звездную — приют от зол
Где вытертый от поцелуев — пол.
Пятисоборный несравненный круг
Прими, мой древний, вдохновенный друг.
Мы видим, что для поэта Москва — самое дорогое, что можно подарить, также и по другому стихотворению, обращенному к Ахматовой:
— И я дарю тебе свой колокольный град, Ахматова! — и сердце свое в придачу.
Эта величальная песнь Москве соткана из московского говора, просторечия приезжих, она очень музыкальна, напевна, имеет фольклорную основу. Москва предстает перед нами как духовный мир героини. Что же он собой представляет? Этот мир как нельзя гармоничен, он — живая старина, связь времен, голос предков.
Лирическая героиня обходит дорогие сердцу места: Иверскую часовню, Красную и Соборную площади, Спасские ворота, Кремль. Глядя на странников, она готова повторить их путь. Она поет Петру хвалу и говорит о том, что важность городов для нее определяется по колокольному звону, значит
Пока они гремят из синевы
Неоспоримо первенство Москвы.
И целых сорок сороков церквей
Смеются над гордынею царей!
Это символ прошлого, город традиций, колыбель А истории. Православная Москва рисуется во всем своем великолепии. Благословенный город окрашен в цвета русских церквей, русских икон — синий, золотой, красный.
Семь холмов — как семь колоколов!
На семи колоколах — колокольни.
Всех счетом — сорок сороков.
Колокольное семихолмие!
Свое рождение, как и всю жизнь, Цветаева тоже осмысляет в связи с церковным праздником, звоном колоколов.
Спорили сотни Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Она связывает с Москвой свою жизнь и свою смерть. Размышляя о грядущем печальном дне, Цветаева смотрит на Москву из грядущего, с высоты вечности.
По улицам оставленной Москвы
Поеду — я, и побредете — вы.
И не один дорогою отстанет,
И первый ком о крышку гроба грянет,
И наконец-то будет разрешен
Себялюбивый, одинокий сон.
Марина Ивановна много стихов написала о Москве, для нее это был центр России, хранителище вековых православных традиций, она подчеркивает свое духовное и кровное родство с городом. В стихотворение «Москве» (1917) столица изображена в сплетении судеб народа и истории — не склонившейся перед Самозванцем княгиней, не покорившейся Петру боярыней Морозовой, спесивой красавицей-разумницей, напоившей Бонапарта огненным пойлом. Она не раз выдерживала серьезные испытания, «все вынесут кремлевские бока». Эти стихи отображают удручающую послереволюционную картину: ранее гордая и непокорная Москва разорена и унижена. Она потеряла своих сыновей и святые кресты.
Что же делаешь, голубка? — Плачу.
Где же спесь твоя, Москва? — Далече.
— Голубочки где твои? — Нет корму.
— Кто унес его? — Да ворон черный.
— Где кресты твои святые? — Сбиты.
— Где сыны твои, Москва? — Убиты.
Так в трагедийные моменты эпох поэт чувствует дух Москвы. Гармония, воплощенная в более ранних стихах, распадается, нарушается.
Эта заветная тема создает мифологию цветаевской Москвы, поэт стремится сохранить дух эпохи, воззвав к голосу минувшего. Память сохраняет историю города. Образ русского народа и образ Москвы очень близки, и Цветаева видит свою роль в том, чтобы воспеть их, возвеличить, признается в любви к родной земле.