Мечта и реальность — всегда противоположности, всегда находятся в состоянии борьбы между собой, существуя вместе. В пьесе «Вишневый сад» тоже все построено на этой антитезе. Все, начиная с названия. Помогая актерам МХАТа в работе над этой пьесой, сам Чехов говорил о том, что даже название можно прочитать и «Вишнёвый сад» и «Вишневый сад», то есть сад-мечта и сад на продажу. Это первое столкновение мечты и реальности.
А если посмотреть на героев пьесы, на их расположение по отношению к двум «мирам»: миру грез и миру действительности, то совершенно по-другому предстанет перед нами все действие. Ведь Раневская и Лопахин живут в разных мирах. Поэтому и кажется нам порой, что не слышат они друг друга. Нет, не не слышат, а говорят на разных языках. Для нее вишнёвый сад никогда не сможет стать вишневым. Она живет в мечтах, она вся в своей любви, в своих фантазиях. Ее как бы нет здесь: часть ее осталась в Париже, несмотря на то, что сначала она даже не читает сообщения оттуда, а часть вернулась в этот дом, в этот сад, но только не сегодняшний, а в тот, который она помнит с детства. Из своей скорлупки, наполненной розовым эфиром мечты, она видит жизнь, но не может ощутить ее такой, какая она на самом деле. Ее фраза: «Я знаю, мне писали», относящаяся к смерти няни, ее отношение к Варваре — это не жестокость, не безразличие. Просто ее здесь нет, она в своем мире.
Часто говорят, что Гаев, брат Раневской, — как бы ее искаженное изображение. В этом есть какая-то «натяжка», что-то не устраивает меня. Мне кажется, он просто находится на границе этих двух миров. Он не мечтает, но не реально и его существование, если в его возрасте о нем говорят «молодо-зелено».
Лопахин. Пожалуй, это единственный человек из действительности. Но все не так просто. В Лопахине сочетается и реальность, и мечта. Но его «грезы» ведут к действию: память о всем том добром, что сделала для него Раневская, заставляет его искать выход из той ситуации, в которую они попали. Но и те же нежные чувства к Раневской ведут его на торги, что завершается покупкой вишневого сада. Мне очень точным кажется сравнение режиссера Эфроса, который говорил, работая в театре на Таганке над этим спектаклем, что все герои — дети, играющие на минном поле, и лишь Лопахин, серьезный человек, предупреждает об опасности, но дети увлекают его своей игрой, он забывается, но вскоре вновь вспоминает, как бы просыпается. Только он один постоянно помнит об опасности. Один Лопахин. Тогда почему мы говорим, что Аня и Петя Трофимов — новые люди, что за ними будущее? Я не понимаю, чем же они отличаются от тех же Раневской и Гаева. Мне кажется, только тем, что пришли другие времена, в моде иные идеи, новая форма, но суть остается той же. Жить в мечтах, не видеть реальности и не предпринимать ничего -это не может быть, не должно быть идеалом, целью. Это похоже на ж знь без настоящего, где существует только одно «светлое будущее».
Вопрос о соотношении мечты и реальности в пьесе «Вишневый сад» отразился и в спорах о жанре. Известно, что сам Чехов назвал пьесу комедией, но Станиславский поставил ее как драму. Возможно, сегодняшним читателям и зрителям пьесы стоит внимательнее прислушаться к слову автора. Не стоит делать перекос ни в сторону мечты, ни в сторону реальности, как это делают герои, — и тогда мы поймем, в чем гармония. Мечта сможет стать реальностью, а реальность не будет мешать мечте.