Маша. Мне кажется, человек должен
быть верующим или должен искать
веры, иначе жизнь его пуста, пуста…А. П. Чехов, «Три сестры».
Для меня Чехов как драматург открылся после просмотра спектакля «Чайка». Я был заворожен игрой актеров, интересным сюжетом драмы, умным чеховским словом. Это было еще до знакомства на школьных уроках с «Вишневым садом». Я заинтересовался Чеховым-драматургом, взял в библиотеке книгу его пьес и начал читать. Первой я прочитал пьесу «Дядя Ваня». Центральный персонаж пьесы Иван Петрович Войницкий переосмысливает свою жизнь, которая была принесена в жертву профессору Серебрякову, оказавшемуся не гением, как думал Войницкий, а бездарностью. Подлинный конфликт дяди Вани с Серебряковым -это столкновение человека, многое понявшего, но на решительные действия не способного, с философией Серебрякова, которая подавляет разум и волю человека. Войницкий пытается найти забвение в работе, но она у него не получается, потому что эта работа — только «чтобы занять себя чем-нибудь».
Энергичный, самоотверженный и талантливый доктор Астров убежден, что смысл человеческой жизни, главное в мире — это человек, в котором «все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».
Чехов показывает в образе Астрова уставшего интеллигента, у которого, по его собственным словам, «чувства притупились». Астров никого не любит, начинает опускаться, пить и в состоянии опьянения рисует «самые широкие планы будущего». И Войницкий, и Астров пытались «распрямиться», поняли умом необходимость обновления, но силы воли оказалось недостаточно. Они не видят настоящего смысла в своей работе, не видят, как говорит Астров, «вдали огонька». Интересна и героиня пьесы Елена Андреевна. Мне кажется, Чехов намеренно изобразил ее такой: нерасцвеченной, почти бесцветной. Наверное, для актрис это трудная роль, ведь по сути Елена Андреевна ничто. Она существует только как дополнение к Астрову, к дяде Ване, к той пустынности и заброшенности, в которой они живут. Астров скучает, дядя Ваня тоскует. И именно в силу своей неопределенности Елена Андреевна оказывается для каждого кем и чем угодно: кумиром, богом, чистотой или предметом ложных любовных чувств.
Каждый наделяет Елену Андреевну свойствами, какими хочет, и она это терпит, правда, до той поры, пока это не начинает ей надоедать. Астров, дядя Ваня, Елена Андреевна существуют до поры до времени вместе, просто как некое объединение. А место каждого из этих героев зависит от на троения и потребностей остальных.
И хотя герои осознают картину окружающей их действительности и понимают, что действительность эта страшна, но до изменений, до преобразований не доходят. «Дядя Ваня» заканчивается переходом на будничную прозу. Завершились все грозы и потрясения. И мы слышим голос Ивана Петровича, выговаривающий календарные даты и цифры стоимости гречневой крупы и постного масла. Пьеса заканчивается, герои остаются со своей серостью и обыденностью, впереди многие, многие безрадостные дни.
Чехов-драматург стремился раскрыть в людях стремление к новой жизни, к обновлению действительности, а значит, и самого себя. Он обращается не только к своим героям, а в первую очередь к зрителям, сидящим в зале, или к читателям. Именно в них он хочет добиться пробуждения от серой будничности, от нерешительности, безволия.
Этой же мечтой пронизана и пьеса «Три сестры». В центре драмы — и об этом говорит ее заглавие — судьба трех сестер. Уже в первом акте мы видим крушение иллюзий двух старших — Ольги и Маши, не нашедших счастья в труде, не испытавших любви.
Иное дело Ирина: она полна надежд, полна сил. Сестры не признают пошлости и несправедливости, труда «без поэзии, без мысли». Им нужны любовь и уважение, вера в порядочность. Чехов показывает, как постепенно рушатся иллюзии и у Ирины, потому что она, как и старшие сестры, не может в реальной действительности найти применение своим знаниям. Работа ее утомляет и от нее «ничего, ничего, никакого удовлетворения».
Сестер отличает их вера в жизнь, в лучшее. Резко отходит от своих сестер Андрей Прозоров, который под влиянием наглой, злой, жадной, эгоистичной жены расстается с мечтой о науке и погрязает в быте, в затхлой действительности. Этот герой так же, как и Астров, и дядя Ваня, думает об иной жизни, но изменить ничего не может: он безволен и нерешителен. Почти все герои драмы мечтают о жизни «прекрасной, изумительной». Мечтает о ней и Вершинин — умный, порядочный человек, который, презирая пошлость, умея возвышенно мечтать, погрязает в семейной обывательской обстановке, потому что и он бесхарактерный человек.
Читал эту пьесу и возмущался, вернее, у меня возникало двойственное отношение к Андрею Прозорову и Вершинину. Мало видеть и презирать пошлость — с ней надо бороться, мало желать лучшей жизни — ее надо строить, лепить самому, прилагать свои усилия, знания, умения. С одной стороны, я им сочувствую, ведь эти хорошие люди несчастливы, мечутся, не найдут места в жизни, а с другой, осуждаю за то, что они пассивны. Неудовлетворенные несправедливой жизнью, герои пьесы мечтают о счастье, но его нет. Но именно потому-то и нет, что они не довольствуются простым мещанским, обывательским счастьем, как Наталья Ивановна или Кулыгин. Герои пьесы хотят чего-то нового, но до конца не представляют чего, и не знают, что нужно делать, чтобы добиться этого нового. Наверное, поэтому и драматична судьба большинства действующих лиц. Ради исполнения желаний, для достижения мечты надо работать, человек должен отвечать за свои поступки, за свою жизнь — вот основная мысль пьесы «Три сестры».
Я дочитал книгу до конца. Теперь на страницах книги я вновь встретился с героями чеховской «Чайки». Теперь я понял, почему чайка изображена на занавесе МХАТа. Для Чехова — это символ будущего, светлого, счастливого, к которому стремятся его герои.
Чехов как бы говорит своими пьесами: «Человек настоящий, умный, стоящий достоин счастья, но за счастье надо бороться, надо быть активным, деятельным, даже если не ты увидишь это счастье, а твои потомки». Как-то я услышал реплику:. «Чехов сейчас не в моде». Думается, наблюдательный читатель увидит в Чехове самое важное, возвышающее его над модой, — лирическую связь его с будущим, искреннюю обращенность к нему. Мне кажется, этим-то Чехов всегда будет современен.