План
I. Место Плюшкина в галерее образов помещиков.
II. Средства создания образа Плюшкина.
1. Имя героя.
2. Портрет.
3. Описание дома.
III. Души мертвые и живые.
Есть лица, которые существуют не как предмет, а как посторонние крапинки или пятнышки на предмете.
Н. В. Гоголь
Плюшкин завершает галерею помещиков в поэме «Мертвые души». Кого только не встретил Павел Иванович Чичиков на своем пути! Казалось, ничем его уже удивить невозможно. Но Плюшкин изумляет нашего героя в течение всего их недолгого разговора.
Как звали Плюшкина? Звали его Степаном: мы знаем, что дочь его носила имя Александра Степановна. Полное имя героя читателю неизвестно, да и все в округе его, кажется, забыли. Встретившийся Чичикову мужик не возьмет в толк, о ком спрашивает его проезжий барин, а сообразив, о ком идет речь, воскликнул: «А! заплатанной, заплатанной!» — прибавив к этому определению «неупотребительное в светском разговоре» существительное.
Кажется, Плюшкин прячется от мира, маскируясь, буквально растворяется в нем. Чичиков видит «фигуру, которая начала вздорить с мужиком. Долго не мог он распознать, какого пола была фигура: баба или мужик». На вопрос, где барин, «фигура» отвечает: «Нет дома». И в самом деле, Плюшкина трудно разглядеть в его удивительном жилище, как будто он не хозяин, а всего лишь часть захламленного дома.
Образ Плюшкина составлен как бы из отдельных фрагментов, создающих, как в мозаике, цельную картину. Как в доме Михаила Семеновича каждая вещь, казалось, заявляет: «Я тоже Собакевич!», — так и каждый предмет в доме Плюшкина создает образ своего хозяина. Казалось бы, чего проще — назвать все, что видит гость, хламом! Но автор подробно описывает каждую ничтожную вещицу: вот стул, часы, шкаф, куча бумажек, пресс папье, лимон, ручка кресла, картины, люстра. Все сор, дрязг, но все вместе рисует жилище странного человека, в душе которого тоже ведь когда то было много прекрасных дум, чувств, где все давно умерло, превратилось в неузнаваемый хлам. Но все ли умерло? Гоголь описывает лицо нашего героя: оно «не представляло ничего особенного. маленькие глазки еще не потухли и бегали. как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды,… высматривают, не затаился ли где кот». Нет, Плюшкин — не окончательно погибшая душа. Мы видим: «И на этом деревянном лице вдруг скользнул какой то теплый луч, выразилось. какое то бледное отражение чувства». И пусть этот отблеск души уподоблен автором неожиданному появлению на поверхность вод утопающего, — это все таки признак жизни.
Плюшкин, «прореха на человечестве», оказывается, не самая мертвая из душ, изображенных в гоголевской поэме. Потерявший человеческий облик, потративший жизнь на накопление богатств, превратившихся в прах, замучивший своих крепостных, ставший всеобщим посмешищем, отрекшийся от собственных детей из за превратившейся в болезнь бережливости, он жив. Он напоминает нам: сильны страсти, а человек слаб. В прах обратятся земные богатства, если не сможет человек сберечь главное свое сокровище: живую, бессмертную, вечно юную душу.