Пьеса «На дне» принесла Горькому мировую изве¬стность. Она была откликом писателя на самые акту¬альные социальные, философские и нравственные про¬блемы времени.
Поднимается занавес, и сразу поражает удручаю¬щая обстановка нищенской, выморочной жизни. Везде царит голод, грязь, болезни, пьянство, оскорбление. Страшно и другое — их непрерывность и устойчивость. Так живут «обитатели дна». Есть еще и хозяева, кото¬рые противопоставлены нищим жителям. С проблемой «дна» и «хозяев» органически связана основная пробле¬ма пьесы и одна из сквозных во всем творчестве Горь¬кого — проблема гуманизма. Горький всегда выступал против «обидной людям» проповеди утешения. Каковы бы ни были проявления утешительства, он видел в них лишь форму примирения с действительностью. Герои пьесы Актер, Пепел, Настя, Наташа, Клещ стремятся вырваться на волю со «дна жизни», но чувствуют соб¬ственное бессилие пред законами этой тюрьмы. У них возникают ощущение безысходности, тяга к мечте, ил¬люзии, дающие хоть какую-то надежду на будущее. Когда же иллюзорность надежд становится очевидной, эти люди гибнут. «Утрата надежды вызвала смерть его души», — сказал Горький о судьбе Актера. Упорно ра¬ботает, страстно хочет вернуться к трудовой жизни Клещ. Действительность разбивает его иллюзию до¬биться правды только для себя. Но в пьесе есть один персонаж, Лука, который проповедует идеи утешения. Принцип его отношения к человеку — это сострада¬ние. Практическим выражением его становится обман,
утешающая иллюзия, во имя которой можно пожертво¬вать страшной, угнетающей человека правдой жизни. Обращаясь к Пеплу, Лука спрашивает: «…и чего тебе правда нужна… На что самому себя убивать?» Это и есть основной вопрос пьесы, сформулированный Горь¬ким: что нужно человеку — правда, как она ни тяжела, или сострадание? что есть человек — творец жизни или ее раб? Этот вопрос как бы задается каждому но¬сителю ночлежки, на каждом проверяется возможный результат утешающего сострадания. Философия Луки подвергается испытанию жизнью. Всем ходом пьесы Горький показывает антигуманность пассивного состра¬дательного гуманизма, который проповедует Лука. Он честен, вызывает симпатию даже у угрюмого Клеща, он хочет помочь людям, внушив им, пусть иллюзорную, надежду на будущее. На пороге ночлежкиного дома он появляется со словами участия, сочувствия. С первых его слов и начинается спор о человеке и отношении к людям. Лука считает, что человек слаб и ничтожен пе¬ред обстоятельствами жизни, которую, по его мысли, изменить нельзя. А если все равно изменить нельзя, значит, лучше всего просто примирить человека с жиз¬нью, внушив удобную для него утешающую истину. И таких истин оказывается столько, сколько желающих ее найти. Истина и правда жизни становятся понятиями относительными. С таким принципом отношения к чело¬веку и подходит Лука к каждому обитателю ночлежки и рассказывает им свое понимание счастья. Но оказыва¬ется, что даже в этом мире, где сострадание было бы единственным выражением гуманного отношения к че¬ловеку, утешительная ложь ведет к трагической раз¬вязке. Она наступает в четвертом акте пьесы. Склады¬вается совсем иная атмосфера общения, непохожая на предыдущую. Люди слушают друг друга, думают сооб¬ща, и, если звучит грубая брань, она возникает как ре¬зультат какого-то внутреннего надлома. Но, несмотря ни на что, иллюзии теперь рассеиваются. И оказалось, что жизнь, о которой рассказывал Лука, была просто
сладким «золотым сном». Тем тяжелее оказалось воз¬вращение к реальной жизни — ночлежники впадают в отчаяние. Гибнет Актер, мечется Настя. Ночлежка являет собой картину полного разрушения: «…комнаты Пепла нет, переборки сломаны, и на месте, где сидел Клещ, нет наковальни. Ночь. На дворе ветер». Заклю¬чительный аккорд пьесы — смерть Актера.
В образе Луки Горький разоблачал не только идео¬логию, но и психологию утешителей. Может быть, по¬этому он наделил его психологией раба. Лука всегда смиряется перед силой, всегда старается быть в стороне от спора, а в третьем акте незаметно исчезает, как бы испугавшись последствия дела своих рук. Этим самым автор хочет сказать, что жизненная рабская психология Луки и его идеология непротивления созвучны друг другу. Эта мысль выражена в афоризме Сатина: «Кто слаб душой… и кто живет чужими снами — тем ложь нужна… одних она поддерживает, другие — прикрыва¬ются ею… Ложь — религия рабов и хозяев».
Философии непротивления, психологии покорности Горький противопоставил правду о свободном человеке, который отвергает унижающую человека сострадатель¬ную ложь. Таким человеком в пьесе выступает Сатин. Он — главный герой четвертого действия драмы. Он верно расценил двойственность убеждений Луки и сде¬лал далеко идущие выводы о сущности бытия: «Все в человеке! Все для человека! Существует только чело¬век, все же остальное — дело его рук и его мозга». Лука понимал эту правду, тогда как обитатели ночлежки «ту¬пы как кирпичи». Но мыслящему Луке Сатин не прощал «ложь из жалости» к «несостоятельным людям», так как она вела к примирению с сущим, «оправдывала ту тя¬жесть, которая раздавила руку рабочего… и обвиняла умирающих с голода». Сатин говорил о великих возмож¬ностях человека и человечества, которые своими руками, своей мыслью создадут жизнь будущего, потому что «Человек — это великолепно. Это звучит гордо!» Однако, говоря об этом образе, надо иметь в виду противоречия характера героя. Через Сатина Горький передает свои мысли о человеке. Мечта персонажа — это мечта дра¬матурга. Характеру героя она явно противоречила. Са¬тин — «герой на час». Он способен понять высокую меч¬ту, даже увлечься ею, однако совершенно не способен бороться за нее и тем более довести ее до конца. Его психология несовместима с психологией активности, скорее наоборот, он проповедует «ничегонеделание». Позднее Горький сказал, что в пьесе нет положитель¬ных героев, но он хотел, чтобы в ней звучала речь о че¬ловеке, а «кроме Сатина ее сказать некому».
Время, о котором писал Горький в пьесе, теперь осталось в прошлом. Но его идеи, гуманизм, потреб¬ность пробудить личность, сделать ее способной к раз¬мышлению, постижению сущего не стареют. Да никог¬да и не потеряют своей значимости. Ведь человек для этого рожден. Живущие «вслепую», подчиняющиеся неразумным порывам и принимающие на веру иллю¬зию счастья не в силах разобраться в ошибках, уви¬деть возможные перспективы. На каждом из нас ле¬жит небывалая ответственность — понять переплавля¬ющийся мир. Вот почему нельзя проходить мимо неверных определений былого и настоящего. В частно¬сти, и горьковской пьесы.
