Только один осторожный человек
Заметил это и, боясь чего-то,
наступил на гордое сердце ногой.
А.М.Горький
Раньше или позже перед человеком встаетвопрос: зачем, для чего жить? И каждый решаетего по-своему. Все люди разные. Поэтому одниотбрасывают его прочь, погружаясь в суету ипоиск материальных благ, другие мучаются.Лев Толстой приз- навался, что очень долгоне мог найти ответа на этот проклятыйвопрос. Да, хотя уже тысячи лет бьются надрешением этой проблемы, готового ответа нет.
Поэтому-то мне кажутся наивными люди, слеповерящие книжным идеалам. Даже са- мым умными честным мыслителям я не могу во всемдоверять: ведь между ними и мной нет знакаравенства. Но, разумеется, у них я учусьмногому. К числу таких учителей я всегдапричисляю А.М.Горького. В этом сочинении яостановлюсь на его ранних, но оченьизвестных произведениях.
В чем же смысл жизни по Горькому? Онмаксималист. Этот горячий революцио- нер-романтиксчитает, что человек должен стать факелом,который осветит людям путь к лучшей жизни.
«О, смелый Сокол!.. Пускай ты умер!.. Но впесне смелых и сильных духом всегда тыбудешь живым примером, призывом гордым ксвободе, к свету!»
Все другие люди, не принимающие эту мораль,— гагары, чайки, стонущие перед бурей, ужи,которым небо не нужно, им «здесьпрекрасно… тепло и сыро».
Те, кто живет не для людей, кто ставит себявыше всех остальных, — это лишь теньчеловека, Ларра. Вот что рассказывала обэтом смелом и гордом юноше старая Изергиль:«Вего глазах было столько тоски, что можнобыло бы отравить ею всех людей мира».
Не подумайте, что мне так уж нравятся этиужи, гагары или Ларра. Нет, мне, конечно,больше по душе мужественный, бескорыстныйкрасавец Данко, идеал писате- ля. То,что сделал этот юноша, — прекраснейший,благороднейший подвиг. Он помог сородичам,увел их от врагов, которые грозилиистреблением племени. Увел через страшный,бесконечно длинный, полный опасности лес.Когда людям стало страшно, они, чтобы скрытьэто, начали грозить Данко. «Вы сказали:»Веди!»—и я повел!»— возражал им смелый юноша, ноте ревели:«Ты умрешь!» И тогда в порывевеликого благородства Данко разорвал своюгрудь и своим сердцем осветил лес. Людивышли, но он умер.
Мне больно, когда я читаю это место. Я вижулюдей, их грубую натуру, не спо- собнуюпонять истинное благородство,подчиняющуюся диким, животным инстинктам.Вот они пляшут у костра, радуясь, чтоопасность миновала, а трудности позади. Новсе забыли, кому обязаны. А тот лежитбездыханный, и на его благородное сердценаступают грязной ногой.
Разве вам не больно? ради кого пожертвовалжизнью чудесный юноша? Ради этих людей? Ноих трудно назвать людьми, это дикари. Пустьих большинство, все равно. Но мне жизньДанко дороже всех их жизней, вместе взятых.Почему Данко должен умереть, а тот «осторожныйчеловек» остаться? Разве жизнь так малостоит, что ее можно отдать ради тех, ктонаступит на твое сердце? Ведь жизнь — все,что у нас есть!
Я думаю, можно умереть, пожертвовать собойлишь для тех людей, которые сами способны наэто, для настоящих людей. Здесь не жалконичего!
Подвиг! А как непохожа часто жизнь напредставления некоторых о подвиге. Под- вигчаще всего незаметен. Иногда нужноотказаться от сотни важных, необходимых дел,чтобы закончить одно — самое важное, которое можешь сделать только ты.
Иногда — отказать в помощи, если нужносохранить здоровье для завершения твоегодела. Не всегда это понимается.
Примером тому может служить обращение кбольному уже Горькому, бывшему за границей,молодого поэта:
Алексей Максимыч,
из-за ваших стекол
виден Вам еще
парящий сокол?
Или с Вами
начали дружить
по саду
ползущие ужи?
Говорили
(объясненья ходкие!)
будто Вы не едете
из-за чахотки.
Да жизнь сложна, и смысл ее найти не просто.Но как все-таки прекрасно, что есть такиесимволы, как Данко!