В основе рассказа «Челкаш» лежит событие, о котором Горькому поведал один из участников драмы, разыгравшейся в приморском городке. Беззлобно и насмешливо вспоминал одесский босяк приключившееся с ним. Однако в столкновении двух обездоленных и униженных писатель увидел не забавный случай, способный развеселить читателя, а суровую и горькую правду о процессах, происходивших в самой глубине дореволюционного русского общества.
Картина трудового дня в гавани, которой начинается рассказ, служит прологом к трагической истории Челкаша и Гаврилы. Вступление пробуждает в нас смутную тревогу, предчувствие надвигающейся грозы.
внушает мысль о бесчеловечности мира, где люди труда погибают от нищеты и голода. Каждая деталь в картине подчинена решению этой главной идейно-художественной задачи: «небо мутно», «жаркое солнце смотрит в зеленоватое море, точно сквозь тонкую серую вуаль», «закованные в гранит волны моря подавлены громадными тяжестями, скользящими по их хребтам», «голоса людей, еле слышные среди шума, слабы и смешны». И сами люди, первоначально родившие этот шум, «смешные и жалкие: их фигурки, пыльные, оборванные, юркие, согнутые под тяжестью товаров… суетливо бегают… в тучах пыли, в море зноя и звуков», «они ничтожны по сравнению с окружающими их железными голосами, грудами товаров, гремящими вагонами и всем, что они создали». Воспроизведенный писателем звуковой рисунок оттеняет враждебность человеку машин и пароходов, символизирующих силу, власть, торжество и самодовольство толстосумов, поклоняющихся одному божеству — золоту. В порту царствуют резкие, надрывные, раздражающие слух звуки: звон, грохот, лязг, вопль, стук, дребезжание, свистки, шипение. В оглушительном шуме чудится «насмешливая нота презрения к серым и пыльным фигурам людей», обезличенных машинами. А сколько трагизма и злой иронии видит Горький в том, как вереницы грузчиков «несут на плечах своих тысячи пудов хлеба в железные животы судов для того, чтобы заработать несколько фунтов того же хлеба для своего желудка»!
После такого вступления история Челкаша и Гаврилы воспринимается не как частный жизненный случай, а как явление, рожденное миром угнетения.
Челкаш и Гаврила противопоставлены друг другу во всем. Но больше всего их разделяет представление о свободе и материальном благополучии.
Для Гаврилы богатство и свобода — синонимы. С детства он твердо усвоил основную заповедь стяжателей — только деньги приносят довольство, почет, уважение, власть и свободу. Дитя мира, где золото — высшая ценность и мерило человеческого достоинства, Гаврила страстно тянется к богатству, на пути к нему сносит позор, унижение, теряет человеческий облик, становится трусливым, алчным, лицемерным рабом.
Вот он в страхе, смятении рыдает и молит: «Отушай, отпусти ты меня! Христом прошу, отпусти! Высади куда-нибудь! Ай-ай-ай! Про-опал я совсем!..» Но ночная операция благополучно закончилась, в руках несколько хрустящих бумажек, и в ином свете представляется Гавриле вчерашний «грех» — совесть его успокоилась.
Челкаш полон презрения к людям, которые, подобно Гавриле, говорят о свободе, а на деле остаются рабами мелких страстей и ничтожных забот. Но благородные человеческие качества Челкаша оказываются бесполезными, и он становится «героем на час», неспособным к активной деятельности во имя идеала, которому горячо и проникновенно предан, — ведь свобода, по его мнению, «главное в жизни». Горький не раскрывает подробностей, не рассказывает, как крестьянский парень стал босяком, «вырванным и выброшенным навсегда из того порядка жизни, в котором выработалась кровь, что течет в его жилах». Можно лишь предположить, что, уйдя из среды, где «за гроши себя продают», Челкаш надеялся обре сти свободу. Но планы эти оказались несбыточной мечтой, и яркий, одаренный человек, опустившись на дно жизни, влачит жалкое существование вора, презираемый всеми, даже Гаврилой, становится «никому не нужным на земле», жертвой тех, кто под маской «добропорядочности и пристойности» скрывает свою бесчеловечность.
Хотя в рассказе нет героев, вышедших на сознательную борьбу против несправедливости, писатель будит гнев против всего, что давит, унижает, оскорбляет человека, внушает презрение к потерявшим честь, человеческое достоинство, вызывает отвращение к стяжательству, жадности, своекорыстию, мещанству, — заставляет думать о смысле жизни, высоких нравственных идеалах. В этом великая сила и оптимизм произведения, тайна его бессмертия.
