Реальность гоголевских характеров, пусть выступающих в поэтизированных или фантастических обстоятельствах, все же существует, они живы и соответствуют тому, что Пушкин называл «истинным романтизмом», предполагая прежде всего «истину страстей, правдоподобие чувствований». Они отражают действительно присущие народу черты, естественно двигаются и действуют в самых необычных условиях. Национальный характер в повестях Гоголя довернут к читателю разными гранями — здесь и удалые парубки, и девушки-«чаровницы», кокетливые или мечтательно задумчивые.
Смелый кузнец Вакула, заставивший покориться самого черта, незаурядный художник и мастер своего дела. Даже в царских палатах его внимание привлекают не блеск и роскошь обстановки, а великолепные кованные перила («Что за перила! какая работа! тут одного железа рублей на пятьдесят пошло!») (I, 235). Он не видит ничего особенного ни в Екатерине — дородной даме с голубыми глазами, ни в пышной толпе придворных во главе с «самим» Потемкиным, но останавливается в восторге перед висящей на стене картиной — изображением Мадонны с младенцем на руках («Что за картина! что за чудная живопись!» рассуждал он: «вот, кажется, говорит! кажется, живая! а дитя святое! и ручки прижало! и усмехается, бедное! а краски! Боже ты мой, какие краски! тут вохры, я думаю, и на копейку не пошло, все ярь да бакан! А голубая так и горит! важная работа!..»).
Окончательная победа Вакулы над чертом заключается не только в том, что он заставил его служить себе, но и в том, что силой своего искусства кузнец отвращал других людей от искусителя рода человеческого. На стене церкви, как известно, кузнец нарисовал черта в аду, да «такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо», а бабы подносили своих детей к картине и говорили: «Он бачь, яка кака намалевана!».
И. Анненский в «Книге отражений» оригинально сопоставляет смелого Вакулу, оседлавшего черта и нарисовавшего нечистого более гадким, чем страшным, и художника из другой повести («Портрет»), который бежит от черта и ищет возможности уничтожить портрет ростовщика. «Между тем,- замечает критик,- портрет, может быть, гуляет среди нас и теперь, тогда как церковная стена с малеваньем Оксаниного мужа, поди, давно уже заросла бурьяном и крапивой после приключения с злополучным Хомой Брутом. В этой антиномии по своему отражается эволюция мировосприятия Гоголя.
Национальный характер сказывается и в лицах комического плана, в типичных образах сварливых молодиц, почтенных «кумов», чрезмерно любящих горилку, ленивого знахаря Пацюка со знаменитыми варениками, которые сами прыгают в сметану, а затем летят в его открытый рот. Под бременем лет, жизненных испытаний и забот люди Духонин и физически тяжелеют, обнаруживаются среди них и порочные, злые натуры, нарушающие былую патриархальную гармонию. Однако, наделяя некоторые народные лица (Солоха, Хивря, Пацюк, Черевик) отрицательными чертами (сварливость, лень, безволие, обжорство), писатель воспроизводит их в юмористическом, шутливом тоне, В иногда фантастическом — двусмысленном, двуплановом (Солоха — лукавая обольстительница пожилых казаков, она же — ведьма, вылетающая в трубу; Пацюк — бывший запорожец, облепившийся охотник до лакомых вареников, И он же — знахарь, к которому кузнец Вакула приходит за советом). Связь этих персонажей с миром «нечистой силы» подразумевает неестественность их поведения в светлом, «праздничном» сельском коллективе. Их присутствие способно нарушить целостность идеальной жизни, однако добрая народная воля нередко побеждает и приводит действие к счастливой развязке. Образы эти двуплановы, живы, далеки от дидактической нравоучительности, сами недостатки их вызывают улыбку и как бы преодолеваются смехом. Иной характер приобретает облик духовно ничтожных дворянских «существователей» (от Шпоньки до Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича), изображенных с явной авторской иронией. Гротескность образов подчеркивает их несовместимость с народной средой, чуждость гармоническому идеалу писателя.
Неоднократно в гоголеведческих исследованиях высказывалась мысль о большей реальности и выразительности именно комических лиц в первых сборниках писателя по сравнению с фольклоризованными типами молодых девушек и парубков. В этом сказывается одна из существенных особенностей гоголевского романтизма — наличие в нем реалистических элементов или тенденций. Н. Гуляев говорит о все более расширяющемся «воссоздающем элементе» (бытовые и социальные подробности, развернутые картины пейзажа, наличие героев, отдельных от автора и социально-детерминированных жизненных коллизий) в произведениях романтических по общей концепции.
У Гоголя такой «воссоздающий элемент» проявляется в значительной степени, активно сосуществуя с романтическим началом и лиризмом. Социальная и бытовая конкретность среды обогащает его романтическое творчество, рост подобных тенденций в дальнейшем ведет писателя к новым горизонтам творчества, к реалистической основе. Комическая «приземленная» струя «Вечеров на хуторе близ Диканьки» явилась существенной линией усиления «воссоздающего» начала; это происходит не случайно, а подтверждается некими общими закономерностями литературного процесса. Комическое не только исторически сопутствовало ранним типам европейского и русского (просветительского) реализма, но и долго было «единственной формой подачи материального, бытового, характерологического. Комическое придает реальности необычный наклон, но одновременно несет в себе некую обратную поправку посредством смеха, некий коэффициент условности, позволяющий мысленно вернуть изображение из стадии невероятного в положение естественного и допустимого в жизни».