Вслед за великими поэтами России Марина Ивановна Цветаева пронесла в душе и воспела в лирике большое и святое чувство к родине. Покинув страну из-за мужа — белого офицера, она никогда не считала себя эмигранткой, жила интересами России, восхищалась ее успехами и страдала из-за неудач. Цветаева ни строчки не написала против родины, обернувшейся к ней мачехой. Марина Ивановна винила во всех своих несчастьях себя, страстно мечтала вернуться в Россию. Она прошла через многие трудности и испытания, но никогда не роптала, гордо и терпеливо несла свой крест, оставаясь верной себе, своим принципам и идеалам.
От неиспытанных утрат —
Иди — куда глаза глядят!
Всех стран — глаза, со всей земли —
Глаза, — и синие твои
Глаза, в которые гляжусь:
В глаза, глядящие на Русь.
В стихах, обращенных к сыну, Цветаева советует не отрываться от родных корней, быть патриотом своей страны. Она не мыслила себя без России, а сын был ее вторым “я”. Марина Ивановна чувствовала вину перед сыном, лишенным родины. По признанию Цветаевой, она “накачала его Россией” и не ошиблась. У такой матери не мог родиться космополит. Вернувшись на родину, он ушел на фронт и погиб в 1943 году. Но эту боль Марине Ивановне уже не суждено было пережить. За границей Цветаева работала во имя будущего, она свято верила, что вернется назад, а уж дети — наверняка. Жить вдали от России сложно, ведь читатели ее произведений остались “там”, да и душа рвалась на родину. В “Стихах к сыну” Марина Ивановна писала:
Я, что в тебя — всю Русь
Вкачала — как насосом!
Бог видит — побожусь! —
Не будешь ты отбросом
Страны своей.
Россия строилась, жила своей жизнью, весь мир смотрел на нее с ужасом или с надеждой. Марина Ивановна поняла, что погибнет, если не вернется, но и возвращаться — тоже смерть. Как всегда ее душу терзали противоречия, однако решение вернуться взяло верх. Если уж суждено погибнуть, так уж лучше на родине. Предчувствия не обманули Марину Ивановну, действительность оказалась намного суровее, чем представлялась издалека. Цветаева восприняла всё как закономерную данность. Она предпочла уйти, чем раскаяться в своем поступке.
Наконец-то встретила
Надобного — мне:
У кого-то смертная
Надоба — во мне.
Что для ока — радуга,
Злаку — чернозем —
Человеку — надоба
Человека — в нем.
