Я думаю, что черный монах — все-таки совесть, хотя и не уверена в этом. Но что совершенно определенно — что он не болезнь и не игра воображения. Скорее всего, это дух, который приносит спокойствие в награду за труд и праведную жизнь.
Коврину понравилась легенда, а потом и посещение монаха. Но сначала он удивлялся.
« — Но ведь ты мираж, — проговорил Коврин. — Зачем же ты здесь и сидишь на одном месте? Это не вяжется с легендой». Интересно, что никто, кроме поверившего в легенду Коврина, не видел монаха. Таня, узнавшая о легенде от Андрея Васильевича, не поверила ей, и, что, по-моему, особенно важно, она ей не понравилась. Но Таня с детства привыкла видеть в Коврине гения, великого человека и восприняла эту легенду как очередное чудачество. Никто ведь не удивлялся, что, приехав в деревню на отдых, Коврин работал и не спал ночами. Может быть, Андрей Васильевич «заслужил» встречу с черным монахом именно своей работой, трудолюбием, душевным спокойствием? Ведь если человек имеет нервную натуру, то совершенно не обязательно, что он не имеет душевного спокойствия. Нервная натура позволяет человеку острее воспринимать окружающий мир, и она отлично сочетается с душевным равновесием.
И Коврин спокоен. Более того, монах ему нравится, и он тоже нравится монаху.
« — Но что ты смотришь на меня с таким восторгом? Я тебе нравлюсь?
— Да. Ты один из тех немногих, которые по справедливости называются избранниками божескими. Ты служишь вечной правде. Твои мысли, намерения, твоя удивительная наука и вся твоя жизнь носят на себе божественную, небесную печать, так как посвящены они разумному и прекрасному, то есть тому, что вечно».
«… Вас, людей, ожидает великая, блестящая будущность. И чем больше на земле таких как ты тем скорее осуществится эта будущность».
Об этом он и говорит монаху в их предпоследнюю встречу.
«Мне кажется странным, что от утра до ночи я испытываю одну только радость, она наполняет всего меня и заглушает все остальные чувства. Я не знаю, что такое грусть, печаль или скука. Вот я не сплю, у меня бессонница, но мне не скучно. Серьезно говорю: я начинаю недоумевать».
Но монах искренне удивлен:
«… Разве радость сверхъестественное чувство? Вы же на несколько тысяч лет раньше введете его (человечество) в царство вечной правды. В этом ваша высшая заслуга».
Коврин начинает сомневаться в своей нормальности. Но разве быть сумасшедшим так уж плохо? У монаха на этот счет собственное мнение:
«… А почему ты знаешь, что великие люди, которым верит весь свет, тоже не видели призраков? Говорят же теперь ученые, что гений сродни умопомешательству. Друг мой, здоровы и нормальны только заурядные, стадные люди. Соображения насчет нервного века, переутомления, вырождения и т. п. могут волновать только тех, кто цель жизни видит в настоящем, т. е. стадных людей. А апостол говорит: «Постоянно радуйтесь. Радуйся же и будь счастлив». Если хочешь быть здоров и нормален, иди в стадо».
И тут монах исчезает. Он дает пищу для размышления Коврину и уходит, оставляя его спокойным и довольным. Будучи в таком счастливом настроении, он делает предложение Тане. Она очень разволновалась, услышав это. Разволновалась оттого, что понимала — она не пара такому, как Андрей Васильевич. Но почему тогда она уверена с четырнадцати лет, что он женится на ней? Может быть, из-за того, что она отличалась от других даже внешностью. Но вот ее мечта исполняется. Она и Егор Семенович очень довольны и счастливы, Коврин же, чувствуя себя счастливым, только усиленней работает. Встречи с монахом больше не удивляли его. Андрей Васильевич был уже убежден, что подобные видения посещают только избранных, выдающихся людей, посвятивших себя служению важному.
Человек должен быть уверен, что то, что он делает — важно. Для него самого или для кого-то еще, но важно. Если этой уверенности нет, то получаются посредственные вещи.
По-моему, Коврин был истинно счастлив только в краткие месяцы духовной связи с монахом. Первые признаки разрыва этой связи появляются незадолго до ночной встречи в городе. Коврин начинает сомневаться и недоумевать по поводу своей постоянной радости. И тут просыпается Таня. Она в ужасе — муж ее сумасшедший! Коврин пытается показать ей монаха, но его нет…
С этой ночи Андрей Васильевич потерял покой и радость. Его уверили, что он болен, лечили и вылечили. Вылечили, отняв у него радость жизни. Коврин задает себе вопрос: зачем? Кому мешали его галлюцинации? Зачем его лечили, обращаясь как с ребенком, и еще чувствовали себя его спасителями?
Зачем? Кто позволил отнимать у человека радость?!
Он изменился не только внутренне, но и внешне. Он пополнел и медленнее двигался, редко улыбался. В этой ситуации страдают все. И Таня, которая любит мужа и хочет мира в доме, и Егор Семенович, который страдает, глядя на дочь и негодуя на зятя.
О страданиях Коврина и говорить нечего. Он одинок и несчастен. Он не может понять, почему людям понадобилось подгонять его под свои рамки. Но человечество не терпит тех, кто от него отличается. Их либо жалеют и начинают лечить, либо ненавидят.
Для Коврина, да и вообще для таких людей, предпочтительнее последнее. Он остался бы один и был бы счастлив в обществе монаха. Кроме того, он мог бы принести большую пользу государству своей работой.
Но родственники вылечили его от радости, спокойствия и веселья. Более того, они вылечили его от любви к ним же. Коврин стал злым, агрессивным, постоянно говорил неприятные вещи, сам содрогаясь и одновременно радуясь этому.
Мне кажется, что Андрей Васильевич сам виноват в потере монаха. Он не был свято уверен, он верил не до конца. Более того, он испугался, когда Таня назвала его сумасшедшим. У него было мало веры. Верил, пока другие не засомневались в нем. А потом тосковал, тосковал по своей вере!
Заключением всего стала чахотка. Она не давала работать… «Коврин разошелся с Таней и жил мирно с другой женщиной». «Мирно» — не значит «хорошо». Он просто очень устал. Устал бороться. Его подруга повезла Андрея Васильевича в Крым. Именно она повезла. И там, на фоне сине-зеленого моря, ласкового ветра и южной ночи появляется черный гость. Он приходит после получения письма, письма от Тани. Коврин не стал даже дочитывать это отчаянное письмо. Он выбросил его. И вот тут в последний раз появляется монах. В этот момент Коврин действительно верил, что онгений, поверилвтуже секунду, но было поздно. Он умирал. В последний раз вспомнил и Таню, и сад с прекрасными цветами, и свою прежнюю жизнь. Он умирал, но был счастлив, счастлив, какникогда. Монах, его друг, был рядом и говорил, что Коврин умирает из-за своего износившегося тела.
Монах был голосом спокойной совести, спокойной души, радостью, а может быть, и наградой. В конце концов, это не так уж и важно. Главное, что человек был счастлив и не делал никому зла. Так не все ли равно, почему?
