В «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» («Миргород») появление бурой свиньи, унесшей из миргородского поветового суда прошение Ивана Ивановича, кажется возможным и единственным исходом решения жалобы в мире бюрократической волокиты и всеобщей неразберихи. Да и как не появиться ей в этом здании с некрашеной крышей, где одна из комнат почти полностью занята сундуками, хранящими кипы поветовой ябеды, а на крыльце куры постоянно клюют крупы или «что-нибудь съестное», рассыпанные, впрочем, не нарочно, но «единственно от неосторожности просителей». Гротескный образ подчеркивает реальность социального быта, заостряет внимание на трагикомических буднях неправосудия.
Д. Николаев рассматривает стихию комического как эстетическую доминанту цикла «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Это не вполне отражает сложный синтез юмора и лиризма, реального и фантастического, созданный писателем, особенно если учесть, «что в цикле присутствуют такие повести, как «Ночь накануне Ивана Купала» и «Страшная месть», где комические образы и ситуации отнюдь не находятся в центре внимания. Да и в «Майской ночи» комическое тесно переплетено с таинственно-трагическим. Однако нельзя не согласиться с тем, что в комических образах явственно сказалась творческая индивидуальность создателя «Вечеров на хуторе близ Диканьки», его «естественная веселость», склонность к восприятию и воссозданию комических сторон жизни» 43, что стиль повестей и описании комических образов и ситуаций отличается «какой-то удивительной непосредственностью, доверительностью тона», что в нем «звучали интонации свободной, разговорной речи»44 и отражался живой народный юмор. Справедливо отмечает автор книги и «социальный демократический пафос»45 смеха Гоголя, сознательное стремление писателя правдиво воссоздать мысли и чувства «простого парода».
Комические начала, сосуществующие с лиризмом, представляют одну из неповторимых, оригинальных особенностей гоголевского романтизма.
Своеобразным и очень плодотворным для современников и последователей было и гоголевское представление о народности искусства, складывающееся в период близкого общения писателя с Пушкиным. «Пушкин имел сильное влияние на Гоголя,- писал Белинский,- не как образец, которому бы Гоголь мог подражать, а как художник, сильно двинувший вперед искусство, и не только для себя, но и для других художников открывший в искусстве новые пути. Главное влияние Пушкина на Гоголя заключалось в той народности, которая, по словам самого Гоголя, «состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа»».
Воплощая свои представления о народно-национальном в художественном творчестве, Гоголь смело расширяет рамки искусства, вносит в русскую прозу пленительный образ Украины, обогащает украинской литературной и фольклорной традицией. В его «Вечерах на хуторе близ Диканьки» и «Миргороде» обретают новую жизнь мотивы, образы старой и новой украинской литературы («Энеида» Котляревского, басни Гулака-Артемовского, комедии Гоголя-отца «Простак» и «Собака-овца»).
Уже в начале XX века исследователи (В. Перетц, А. Кадлубовский, В. Розов и др.) отмечали близость типов раннего Гоголя к образам старинных интермедий, комических сценок украинского народного кукольного театра («вертепа»). Смешной черт, сварливая баба, хвастливый шляхтич, отважный казак, пройдоха-цыган, дьяк с его высокопарной речью — все они фигуры «вертепа». Художник нередко пользуется комическими фарсовыми приемами и ситуациями, характерными для старинного кукольного театра (проворная Солоха по очереди прячет своих поклонников в мешки, что вызывает целую серию новых забавных эпизодов, дьячиха из «Майской ночи» плюет в ткачиху, а ткачиха в дьячиху, но попадает в лицо сельского головы и т. п.).
Говоря о литературных источниках украинских повестей Гоголя, заметим, что, несмотря на многолетние разыскания ученых, не все они до сих пор выяснены. Обратившись, например, к переписке первых биографов великого писателя (П. Кулиша и В. Шенрока), встречаем упоминания об одном из возможных источников гоголевской повести «Ночь перед Рождеством». 34 июля 1890 года П. А. Кулиш (автор книг «Опыт биографии Гоголя», 1854, и «Записки о жизни Гоголя», 1856) в письме к В. И. Шенроку, создававшему четырехтомный труд «Материалы к биографии Гоголя» (1892-1897), сообщал следующее: «При разборе Гоголевой «Ночи перед Рождеством», вспомните, что в дневнике Храповицкого, под 12 июля 1786 года сказано: «При чтении (Екатерине Великой) Московских газет, объявление об опере Черевички, вопрос о том слове». Вероятно Вы отыщете в газетах это объявление и т. д.»