Вые всякого сомнения, образ Павла Ивановича Чичикова не исчерпывается только сатирическим его содержанием. Чичиков есть также образ романтический. Более того, способный на поступки, не мотивированные сатирической логикой поэмы и поэтому не объясняемые ею. Вероятно, рассмотреть романтические стороны характера Чичикова можно со стороны противоречия «джентльмен — разбойник». Такое противоречие всегда находится в центре философии романтической личности и составляет ее содержание.
У Пушкина это выражено явно, например, в образе Дубровского, где джентльмен и разбойник соединяются в одном лице. Та же конкретика у Достоевского в образах Раскольникова и Свидригай- лова.
У Гоголя это менее явно и поэтому менее заметно. Однако обращают на себя внимание нелепые обвинения в адрес Чичикова, странные применительно к этому персонажу. Они рисуют типичную романтическую «разбойничью» биографию героя.
Эта биография полна пародийных ассоциаций, но это не важно, поскольку пародийная ассоциация — только вывернутая наизнанку серьезная.
Во-первых, Чичиков романтический герой светского плана. Подвыпив, он стал читать Собакевичу «послание в стихах Вертера к Шарлотте». К этому же плану героя относится и письмо к нему неизвестной дамы.
Во-вторых, Чичиков романтический гусар. Он собирается увезти дочку губернатора.
В-третьих, Чичиков — романтический разбойник: он врывается к Коробочке ночью с дождем и громом. По словам дамы, приятной во всех отношениях, «вроде Ринальда Ринальдина». Он — по странной ассоциации идей в голове почтмейстера — капитан Копейкин, несмотря на то что руки и ноги у Чичикова — все на месте. Он же делатель фальшивых ассигнаций.
В-четвертых, Чичиков — демоническая личность. Он будто бы Чичиков, а на самом деле не Чичиков. Он — Наполеон, которого «выпустили… с острова Елены, и вот он теперь пробирается в Россию».
Конечно, поверить этому чиновники города не поверили, но задумались и стали сличать его с портретом Наполеона и нашли, что если повернуть Чичикова в профиль, то будет очень похоже. А
почтмейстер, «который служил в кампанию 12 года», нашел, что и ростом Наполеон не выше Чичикова.
В-пятых, Чичиков — Антихрист. После идентификации Наполеона с Чичиковым следует рассказ о предсказании пророка, который «пришел неизвестно откуда… и возвестил, что Наполеон есть антихрист». Пророк за предсказание попал, как и следует, в острог.
Таким образом, можно отметить, что в образе Чичикова сходятся персонажи, завещанные Пушкинской традицией, — светский романтический герой, денди и разбойник. Это косвенно подтверждает сходство Чичикова и Наполеона, которое лишь пародийная цитата из «Пиковой дамы»: у Германна «профиль Наполеона».
Однако дело не ограничивается литературной пародией: Гоголь неоднократно находил ничтожное и обыденное страшнее, чем величественное зло искусства. Чичиков — антигерой, антизлодей, антиразбойник — человек без признаков, чиновник среднего класса, не толстый, не тонкий, оказывается истинным Антихристом, которому предстоит завоевать весь свет. Он состоит из литературных проекций. Но, впитав в себя все романтические образы, он их обесцветил, лишил их истинной мировоззренческой стоимости. В наибольшей мере он связан с Германном из «Пиковой дамы», однако из всего романтического он сохранил лишь безнадежную прозу авантюризма ради денег. Но все же гоголевский герой имеет надежду на возрождение, потому что дошел до предела зла в его крайних — низких, мелочных и смешных — проявлениях. Сопоставление Чичикова и разбойника, Чичикова и Наполеона, Чичикова и Антихриста делает первого фигурой политической, снимает с него ореол литературного благородства. Зло дается не в чистом виде, а в самых мелких и ничтожных его формах. Это своеобразное пародийное измельчание образа. Но именно в этом крайнем измельчании и беспросветности зла таится, по мнению Гоголя, возможность столь же полного и абсолютного возрождения. Это органически связано с христианством и составляет одну из основ художественного мира «Мертвых душ». И это роднит Чичикова с традициями нравственного обновления героев в последующей отечественной литературе.
